Она сделала глубокий вдох и вдруг выпалила:

— Вам не насрать?

Мертвая тишина. Ребекка никогда не использовала такие слова…

— Ха! Я же уже сказала, дети.

В этот момент дверь открылась, и в комнату вошел Фрэнк Джексон. За ним шла Гретхен.

Ребекка резко указала на вновь прибывших.

— Спросите еще их! — скомандовала она. — Ну, давайте же!

* * *

После того, как обсуждаемый вопрос был разъяснен новоприбывшим, Фрэнк заговорил первым.

— Мне по барабану, — сказал он, пожимая плечами. — Что в лоб, что по лбу. Так что я полагаю, раз уж Майк управляет нашим цирком — и в любом случае он может рассчитывать на мой голос — пусть решает сам.

Гретхен была ещё лаконичнее.

— Я согласный, что он сказал, — заявила она, указывая на Фрэнка.

Заявления Гретхен и Фрэнка, в сочетании с неожиданной грубостью Ребекки, сломали напряженность, царившую в комнате. Члены комиссии несколько мгновений смотрели друг на друга. Затем, все вместе, они вздохнули и расслабились.

Майк откашлялся.

— Послушайте, я не пытаюсь проповедовать абстрактные политические принципы. Я просто пытаюсь выстроить политическую систему, которая наилучшим образом работает в нашей текущей ситуации. Мы всегда можем провести еще один конституционный конвент позже, когда изменятся обстоятельства. Помните, что я сказал. Мы находимся в эквиваленте 1776, не 1789 года. Конституция, принятая нашими старыми Соединенными Штатами, родилась из многолетнего опыта и многолетних же обсуждений. После революции, а не в начале ее. Так что не надо гнать пургу, лучше остановиться и подумать. А сейчас я хочу обратить ваше внимание на то, что нам предстоит уже вскоре. Сегодня. Прямо сейчас.