Он не стал указывать, "чьём еще". В этом не было необходимости.

Андервуд ответил на пронзительный взгляд Майка своим таким же собственным. Все остальные, присутствовавшие в комнате, затаили дыхание. Вот она, поворотная точка, вдруг поняли они, а ведь никто, кроме Майка и, возможно, Ребекки, не предвидели такого поворота событий. В течение нескольких месяцев группа людей в этой комнате работала вместе, как одна команда. И вдруг…

Во вселенной, оставленной ими позади, Квентин Андервуд — способный, умный, упорный, энергичный, но жесткий и ограниченный менеджер — был бы естественным союзником Джона Симпсона. Истэблишмент. Принципиальный консерватор до мозга костей. Взбунтуется ли он сейчас?

* * *

— Кончай подкалывать, Майк, — проворчал Андервуд. — Разве я похож на идиота? Если бы Симпсон управлял этим цирком, мы бы все уже давно подохли.

Вдруг он хмыльнулся. Веселое выражение было редким гостем на лице Квентина.

— Скажи лучше. Вы уже придумали название?

Лицо Майка выразило непонимание. Ухмылка Квентина стала шире.

— Для нашей политической партии, тупица. Необходимо название партии, если ты собираешься предводительствовать свершающейся революцией. Пресловутая позиция 'над схваткой', которую занимал Вашингтон — не для вас, молодой человек!

Лицо Майка оставалось растерянным.

— Беда с этими гениями, — усмехнулся Андервуд. — Вот и доверь что-то ра-ди-ка-лу из профсоюзов. — Хихиканье перешло в мягкий смех. — Тут нужны навыки профессионального менеджера. Я думаю, что мы должны назвать себя Партией Четвертого Июля.

— Движением Четвертого Июля, — немедленно нанесла ответный удар Мелисса.

И это, конечно, вызвало новый залп пререканий. Но, в данном случае, Ребекка не ограничивалась цитированием Шекспира себе под нос. Спор был резким, коротким и завершился сокрушительной победой. Всех против Мелиссы.