Вельможные страдальцы неоднократно просили Анфима сбавить скорость, но тот все просьбы игнорировал, заявляя, что на «спытания галеры» их никто не звал, а потому, пускай тихо сидят и ему не мешают. Я на жалобы бояр лишь разводил руками, отвечая, что на борту судна старший Анфим, а кормчему видней, что и как. А про себя надеялся, рассчитывая на то, что это путешествие на галере надолго отобьёт охоту к подобным речным прогулкам у смоленского нобилитета, вдоволь исстрадавшихся и насмотревшихся на собственных коллег, выполаскивающих содержимое своих желудков и облегчающихся прямо в вёдра у всех на виду по причине занятости гальюна очередным горемыкой.

Анфим так грубо отсылал бояр, выполняя мой прямой приказ – разогнать по максимуму галеру не смотря ни на что. Просить Анфима держать максимальную скорость никакого труда не составляло, это было всё равно, что уговаривать пикирующего орла не подтормаживать во время атаки. Глаза кормчего его выдавали – они светились маниакальным блеском человека, дорвавшегося до любимой игрушки. А я небезосновательно рассчитывал на то, что в следующий раз будет поменьше желающих напрашиваться ко мне в сопровождающие.

С вменяемыми боярами и купцами весь путь велись разговоры на «повышенных тонах», по причине беспрестанного плеска о воду гребных вёсел. К моей радости, ни у кого из них не возникло желание прикупить себе пару–тройку галер. Хоть боевые парусно–гребные суда их сильно и заинтересовали, но вовсе не в утилитарных целях. С практической, купеческой точки зрения, их мысли куда больше занимали транспортные дощаники. Секретить всё и вся я не видел никакого смысла. Поэтому пообещал всем желающим предоставить проектную документацию на транспортные дощаники, а также продать всем своим партнёрам лесопильное оборудование вместе с «воздушными двигателями». Я был кровно заинтересован в дальнейшем промышленном развитии города не меньше самих бояр.

У Чуриловского причала собрались толпы народа. На сей раз «припарковались» тоже не сразу, но гораздо быстрее, чем в Гнёздове. Те бояре, что оказались подвержены «морской болезни», по откидным мосткам первыми торопливо, пошатываясь, покидали галеру, их вспотевшие побелевшие лица сильно выделялись на фоне чёрного корабля.

В Свирский терем к князю я не поехал. Изяслав Мстиславич ещё в Каспле неоднократно мог видеть новые галеры, а первую спущенную даже успел лично испытать. И князь и судовая рать остались весьма довольны новым кораблём. А Анфим со своими помощниками, так и вовсе прописались в Каспле, днюя и ночуя на галерах.