— Простите, мадам, но у нас сейчас своя собственная революция и, уверяю вас, меня она очень даже касается, — холодно отрезал Аристов. — В любом случае, пятеро нас едва ли что-то смогут изменить в
— Вот потому-то я и спорю со своим ретивым внуком, — последовал ответ. — Инерция и в самом деле огромна. Пытаться встать на пути несущегося поезда — безумие. Но можно перевести стрелку.
— И как же, по-вашему, мы можем перевести эту самую стрелку?
— Мы сейчас готовим вам подробнейшую инструкцию. С планами города, фотокарточками действующих лиц и так далее. Наша задача — не допустить февральского переворота.
— И, не допустив, мы окажемся в нашем времени?
— Так говорят мои расчёты.
Наступило молчание. Петя Ниткин глядел на профессора; Костя Нифонтно, напротив, набычился, опустил голову и что-то сердито бормотал себе под нос.
Федя едва собрался спросить, так когда же они увидят эти «подробнейшие инструкции», как вдруг в прихожей грянул раскатистый телефонный звонок.
— Я подойду, ба, — сорвался Игорёк.
— Уже девочки звонят, — фыркнула Мария Владимировна. — Ох уж эти современные дети! Вот когда я была гимназисткой…
— А тогда письма писали, — вырвалось у Феди.
— Верно! — расцвела хозяйка. — Письма писали, засушенные цветочки вкладывали… Вот вы, Федор — знаете язык цветов?..
— Ему ещё рано, — железным голосом отрубила Ирина Ивановна. — И вообще…
Что «вообще» они так и не узнали, потому что в комнату очень тихо вошёл заметно побледневший Игорёк:
— Деда… тут этот… тебя… Никаноров… Он… он…
Николай Михайлович скривил губы, поднялся.
— Прошу прощения, это не займёт много времени, — и скрылся за дверьми.
— Что опять натворил, горе ты моё? — воззрилась на внука Мария Владимировна.