Типоразмеры водоизмещения крутились вокруг трех цифр:

Малые — 300 тонн.

Средние — 800 тонн.

Крейсерские — 1500 тонн.

Эти размерности уже вычислены и обоснованы без всякой помощи из будущего. Сейчас во всем мире идет их практическая проверка, но подтверждение дорогого стоит. Теперь можно смело проектировать «Барс» не ломая голову над типоразмером. Конечно, всего не предусмотреть, но спущенная на воду «Акула» позволит выявить отдельные дефекты.

О том, что подлодки смогут ходить на глубинах до двухсот метров, иногда погружаясь до трехсот, Бубнов давно просчитал и сам, но услышать подтверждение было приятно. А еще «чилийцы» слишком настойчиво упоминали о тактике засад на коммуникациях противника, чтобы не понять — автономность надо существенно повышать.

— Есть еще важный параметр — скорость погружения должна быть минимизирована, — прозвучало почти в приказном тоне.

— Поясните, — об этом еще не говорили, а новое воспринимается в штыки.

— Для поиска лодок все страны начнут привлекать цеппелины и аэропланы. Понимаю, что для вас это проблемы, но погружаться надо максимум за минуту, иначе лодку утопят глубинными бомбами с самолета.

На вопрос: «Как, и что это за бомбы?», отвечать пришлось обстоятельно. Порадовало, что в отличии от Деникина, Бубнов, в техническую составляющую въехал без раскачки, а идею использования аэропланов принял без особых возражений.

Не понравилось главному чертежнику упоминание о необходимости переборок, зато идея раздельной постройки секций и их соединение сваркой на стапеле вызвала заметно оживление. В самом конце ВМВ, эту технологию успешно использовали фрицы на своем типе XXI. Темпы строительства кораблей выросли в разы, а себестоимость снизилась.

Борис вновь задумался: «Изложено практически все. Если что-то упущено, то позже вспомнится. Главное, что Бубнов согласился слушать без отрицания, зато с многочисленными просьбами пояснить и обосновать. Считать, что все будет воплощено, мы не будем — в отличии от нас, главный чертежник Балтийского завода знает реальные возможности сегодняшней технологии. Главное, он в курсе всех подковерных обстоятельств. Удастся ему убедить не педалировать надводную скорость в ущерб мореходности и автономности? Не факт, но некоторый положительный результат достигнут будет. Так что же я упустил? — эта мысль сверлила, не давая закончить разговор. — Вспомнил!»

Это случилось в самом конце девяностых, в зимнем восхождении. Предвещая снежную бурю, погода стала портиться, когда группа вышла на отметку трех тысяч семисот метров. До вершины Мангун-Тайга оставалось менее полукилометра. С нее, как на ладони Монголия. Завтра со свежими силами, да по утреннему морозцу, группа взлетела бы на вершину за пару часов, но природа поломала все планы. Времени для установки лагеря хватало с лихвой, а ситуация требовала неординарных решений. Самодельную ветроустойчивую палатку типа «Шатер», конечно, не снесет. Восемь оттяжек гарантированно выдержат штормовой ветер, но пережидать непогоду на открытом всеми ветрами склоне удовольствие ниже среднего. Почесав репу, командир решил копать снежную пещеру. Всю ночь и половину следующего дня ревела пурга, но в пещере буйство природы не ощущалось. Отражающийся от белых стен свет свечи и шумящий примус создавали ощущение полной защищенности, а вот «поход» в туалет становился подвигом. Благо, что выход из пещеры был предусмотрительно огорожен снежной стенкой.