— Думаешь, хватит, Анюта?

— Хватит, — повторила мать.

— Ладно. В сарай ее! На хлеб и воду, пока задница не заживет! А по вечерам — нужники мыть, благо у нас их теперь… Лавруха… кхе, расстарался. В сарай! Теперь с тобой, — указующий перст деда уставился на Первака. — Ты хоть понимаешь, что только что из-под топора выскочил? Вижу, что не понимаешь. Так вот: раб, поднявший руку на кого-либо из хозяйской семьи, должен быть убит. И никакого послабления в этом у меня никто не получит! Сегодня тебе повезло, но в другой раз не повезет, так что самое хорошее для тебя, если другого раза не будет. А чтобы лучше понял и другим объяснить мог… Роська! Сегодня же расскажи ему, как тебя судили!

— Слушаюсь, господин сотник!

— Вот-вот. Теперь ты, Михайла. Скажи-ка мне, внучек, а чего это вокруг тебя все время всякая дурь происходит? Гляди, надоест мне когда-нибудь.

Дед задумчиво покивал самому себе и вдруг рявкнул:

— Старшина Младшей стражи Михаил!!!

— Я, господин сотник!

— Приказываю! Уймись!

— Слушаюсь, господин сотник!

— Вот так-то. Кхе! Всё! Расходитесь!

Дед победно оглядел двор, молодецки расправил усы и вдруг заорал в сторону ворот:

— Илюха! Здорово! Заходи, ты чего, с делом каким или на шум заглянул?

У ворот и вправду нерешительно топтался обозник Илья.

— Здрав будь, Корней Агеич… Я того… не вовремя, видать.

— Да проходи ты, чего от ворот орать, проходи!

Неловко косолапя, Илья потихонечку побрел в сторону деда, то и дело зыркая глазами по сторонам. Многолюдье и размах строительства явно произвели на него сильное впечатление.

— Ну так что? — снова спросил дед, когда Илья приблизился. — С делом пришел?

— И с делом, и так, уважение, значит, выказать, и еще дельце малое имеется, и вообще…

— Ну если с делами, то пошли в дом, не во дворе же нам.