— А может, отдашь за пятнадцать кун?

— Пьяниц и бездельников или баб без мужика.

— Семнадцать кун!

— Двадцать три!

— Восемнадцать!

— Двадцать две!

— Сойдемся на двадцати?

— По рукам!

— По рукам!

Дед с Ильей зафиксировали сделку рукопожатием.

— Завтра с Лаврухой пойдешь за тын, — распорядился дед, — он тебе семью укажет. А серебро — сейчас.

— А золотом не возьмешь, Корней Агеич?

— Да ты и впрямь разбогател! А торговался-то! Где взял?

— Гм… Так это… Там уже нету.

— Да не жмись ты, поведай по-родственному, чай, не чужие теперь.

— Михайла мне присоветовал под идолами на капище покопать… Ну вот… Я и говорю: век благодарен буду. Я и подарок припас, в благодарность, значит. Вот.

Илья полез за пазуху и извлек на свет еще один тряпичный сверток. Размотал тряпочку.

— Вот, я думаю, в самый раз будет.

Дед и внук хором ахнули: на ладони у обозника стояла миниатюрная бронзовая статуэтка — вздыбившийся в хищном прыжке лис. Чеканка была исполнена настолько искусно, что обозначены были даже встопорщенная на загривке шерсть, когти на лапах и клыки в ощеренной пасти.

— Кхе… Да-а-а… Где ж ты красоту такую?..