– Это было безнадёжно с самого начала, – утешил я массилийку, перемещая руку от её нижних выпуклостей к верхним, – Мы сделали всё, что могли. Так что ты там говорила о механике?

– Ну, мой отец был главным механиком в Эмпорионе и занимался всеми машинами в городе. Представляешь – ему даже САМОМУ приходилось иногда их чинить. Конечно, свободному и уважаемому гражданину такое не пристало, рабы на то есть, но разве можно доверить тонкий механизм этим тупым варварам? Вернётся отец со службы, рассказывает за ужином о трудностях, так мама вполуха слушает, лишь бы внимание своё показать, а мне интересно было – слушаю и спрашиваю всё, что непонятно. Несколько раз он с собой меня в мастерские городского арсенала брал, и я видела и сами эти машины, и как их ремонтируют…

– Ты хочешь сказать, что и устройство их понимаешь?

– А что тут такого? Вот, смотри, – она вытянула две пряди собственных волос, – Вот здесь я их держу, здесь – закручиваю потуже. Теперь вставь между ними рукоятку вот этой ложечки для мёда и закрути оставшуюся часть до конца – да, вот так, потуже. Я держу свою часть, и больно ты мне не сделаешь. Держишь концы крепко? Теперь смотри, – она оттянула пальцем ложечку на полоборота назад и отпустила, закрученные волосы спружинили, и ложечка завертелась вперёд, – Если бы впереди был упор, а в ложечке камешек, то он бы полетел вперёд…

– Необычные у тебя были увлечения для девчонки, – ухмыльнулся я.

– Да, на меня смотрели как на ненормальную. А мне прясть, ткать и шить было просто скучно. Нет, я всё это умею, и никто ещё не жаловался на качество моей работы, но мне это неинтересно. А уж слушать за веретеном или за ткацким станком все эти женские разговоры о том, кто что и за сколько купил и во что вчера была одета соседка – ну сколько можно об этом говорить? Ведь не целыми же днями! Да я лучше книжку почитаю! Ну, интереснее всего мне было, конечно, про богов и героев, но таких книг у отца было мало, и когда я перечитала их все, взялась и за остальные. Философия тоже интересна, но не так – далека от жизни, хоть и пытается объяснить её…

– Двуногое существо без перьев, – припомнил я платоновское определение человека, и мы с ней расхохотались.

– Весело здесь у вас! – раздался вдруг сзади грудной и томный женский голос, – Дайте-ка, и я к вам присоединюсь! – Федра Александрийская, уже одетая – ну, по сравнению с тем, в каком виде выступала, хотела втиснуться между мной и массилийкой, но аулетрида тут же прильнула ко мне поплотнее и рукой зацепилась за мою. Фыркнув, гетера разлеглась тогда между мной и Володей – и тоже выпуклостями как бы невзначай касается. Типа, сравни и сделай правильный выбор.