– Да разве в одной только ей дело? – сокрушённо махнула рукой массилийка, – Нас когда в гетеры посвящали, так её при этом не было – она ведь только для следующего потока наставницей будет. И вот, вручают мне пояс, поздравляют с получением высшего разряда – и желают мне поскорее найти город, в котором я окажусь самой лучшей и неотразимой. И – на случай, если вдруг намёка не пойму – добавляют, что Коринф не столь велик, чтобы вместить всех выпускаемых школой гетер.

– И мне то же самое сказали, хоть и дали только низший разряд, – сообщила спартанка, – Я даже удивилась, когда и мне намекнули на необходимость подыскивать себе город. Получается, храм даже освобожданет меня от обязанности служить телом в празднества Афродиты и от немалого налога с доходов, лишь бы спровадить из Коринфа? Но ведь и в других городах хватает своих гетер, которые нигде нам не будут рады. И вот что нам теперь делать?

– Что делать? Ну, для начала расскажите-ка мне, девчата, как вы вообще-то представляете себе своё ремесло в самом идеальном для вас варианте. Или – я задам вам тот же самый вопрос иначе – до какой жизни вы ХОТИТЕ докатиться, занимаясь своим ремеслом? – я развалился поудобнее в кресле и прикурил от светильника сигариллу…

24. Римское величие

24. Римское величие

– Вот это – совсем другое дело! – воскликнула Аглея, указывая на уже почти спокойное море, – И болтанки этой невыносимой больше нет! – качка в самом деле стала мягкой и плавной – не то, что со вчерашнего вечера, всю ночь и сегодняшнее утро.

– Это разве болтанка? – ухмыльнулся Велтур, – Вот за Геракловыми Столбами – там будет настоящая болтанка!

– Ещё сильнее?! И как же это можно выдержать?! – ужаснулась Хития.

– Сильнее, чем сейчас, – пояснил ей Васькин, – Волны больше, и качка сильнее, но тоже плавная, если не штормит…

– А если штормит?

– Тогда – как было с вечера, только сильнее…

– И как же там по морю плавают, за этими Столбами Геракла?

– Человек ко всему привыкает, – пожал плечами испанец.

– Ага, всё дело в привычке, сказал ополченец и наступил на мину, – добавил я по-русски, отчего наши заржали, а шурин перевёл обеим гетерам на греческий, заменив ополченца охотником-следопытом, а мину – ямой-ловушкой.

– Может быть, оно для вас и к лучшему, – задумчиво проговорила массилийка, – Меньше ЭТИХ плавает…

Я как-то даже и не сразу въехал, что она имеет в виду конвоирующую наш караван пузатых "купцов" римскую трирему, к виду которых мы уже давным давно привыкли и практически не обращали на них внимания. На этой как раз, пользуясь ослабшим волнением, отдраили порты нижнего яруса, которые в прошедший недавно недошторм у этой низкобортной посудины вполне могло и захлестнуть волной, да спустили на воду вёсла, после чего начали убирать верхние. Начальник судна явно решил потренировать сидящих на нижнем ярусе гредцов-новичков.