– Там кроме неё и некого им было больше резать, прикинь! – горячится Володя, – Ну и как было такое спускать?

– В этом никто твоих людей и не винит, – растолковывает ему испанец, – Спасли девчонку, предотвратили убийство – молодцы, за это – только хвалю. Что жрицу на месте убили – тоже претензий нет, нож у неё в руках был, так что это я легко на "при попытке" спишу. С той мегерой, что к жертвоприношению её подготавливала, уже труднее, но и её я, пожалуй, по этой же статье спишу – сопротивлялась ведь? Значит, тоже "при попытке". Но это – сектанты, преступники по определению, за которых никто и не спросит. А как ты мне с этим Крусеем прикажешь быть?

– Хренио, да этот грёбаный Крусей – тоже, млять, пробы негде ставить! Он один из них! На них на всех, млять, перстни эти ихние с виноградной гроздью были, и у него на пальце – точно такой же! Вот клянусь тебе, мой старшой сам его с его пальца сорвал!

– Володя, я об этом прекрасно знаю и от своей агентуры. Но этот Крусей – сын самого Януара, важного придворного вельможи. Ты предлагаешь мне засудить его вместе с сектантами и повесить на одном с ними суку? Сам же понимаешь, что мне этого никто не позволит. Его папаша бухнется в ноги Миликону, тот попросит Фабриция, уступит ему за это в каком-то из спорных вопросов, и Фабриций прикажет мне снять с этого хлыща все обвинения, закрыть его дело и отпустить его с извинениями. А обидчиков его – примерно наказать. Лучше бы твои ребята и в самом деле убили этого щенка януаровского на месте – я бы тогда попробовал на сектантов его смерть повесить – ну, хоть выдавил бы из этой кампанки нужные показания в конце концов…

– Но ведь пустяк же по сравнению с этими двумя укокошенными шалавами! Ну подумаешь, морду щенку набили и немного попинали. Нехрен было выгрёбываться!

– Как раз наоборот, Володя. Это шалавы эти сектантские – пустяк по сравнению со слезами и соплями потомка какого-то из древних тартесских царей. Всё понимаю, но дело тут такое, что я твоих ребят этим арестом от гораздо худшего спасаю – ПОКА, но вот дальше я даже представить себе не могу, как тут их отмазать…

– Стоп, господа! – у меня мелькнула мысля, и я решил вмешаться, – С перстнем этим сектантским точно никакой ошибки нет?

– Да я тебе клянусь, Макс! Сам же всё слыхал.

– Тогда – вот что, Володя. Бери-ка ты своего старшого за жабры, да садись с ним составлять текст рапорта на твоё имя – официального, в письменном виде, всё как положено. А в нём должно быть чётко указано, что при захвате преступников один из них имел наглость назваться Крусеем, сыном самого "блистательного" Януара, пользуясь своим внешним с ним сходством. Но твои орлы знали совершенно точно, что ни у самого "блистательного", ни у членов его семьи нет и не может быть в принципе никаких дел с этой дионисанутой мразью. Именно поэтому твои доблестные орлы, возмутившись этой наглой клеветой на "блистательную" и глубоко уважаемую всем нашим народом семью, и наваляли подлому самозванцу звиздюлей от всей своей широкой турдетанской души. Что там ему реально сделали, выясни поточнее и не забудьте со старшим ПРЕУВЕЛИЧИТЬ всё это в рапорте в "стандартные" три раза. Въехал?