Конвоир увёл кампанку, а Хренио, ухмыльнувшись нам с Аглеей, нырнул за такую же ширму, как и у меня, после чего оттуда донеслись характерные щелчки…

– Чем эта неаполитанка отличается от остальных? – спросил я массилийку, – Не просто же так ты хлопочешь именно за неё?

– Я хорошо знаю её по Коринфу. Елена училась вместе с нами в школе гетер.

– Что-то я не припоминаю её в вашем выпуске.

– Её выгнали из школы, не допустив к испытаниям.

– Так, так! – я поднапряг память, – Меропа рассказывала мне, кажется, о трёх любительницах разгула – одна уже была выгнана, а две сидели под замком?

– Елена – одна из этих двух. Мы ведь с Хитией рассказывали тебе, как у нас зарабатывались деньги? Мы вдвоём позировали скульптору и довольствовались тем, что он мог заплатить нам. А кому-то хотелось заработать больше и быстрее. Кора, Гелика и Елена решились зарабатывать на продажной любви. Кора залетела и попалась на аборте – её выгнали в порны ещё за месяц до выпускных испытаний. Гелику выдала наставницам Фиона, которая потом перед самым испытанием отравила Лаодику, а Елена попалась и вовсе глупо – даже не на связи с любовником, а на позировании ему как художнику…

– За это разве тоже выгоняют?

– Нам с Хитией это не грозило – отделались бы поркой и запретом на выходы в город, но Елена соблазнилась на щедрую плату и позировала совсем не там, где следовало бы. Представь себе только – нагишом среди бела дня в храмовом портике!

– Храма Афродиты?

– Если бы! За это ей, конечно, тоже влетело бы, и посильнее, чем нам с Хитией, если бы мы попались, но это был храм Геры, и хотя портик был не главным, да и видел её только храмовый сторож, её выходку посчитали святотатством. Тут уже вообще казнью попахивало, но это грозило бы большим скандалом и школе, поэтому дело о святотатстве замяли, а выгнали Елену как бы за любовную связь, на самом деле так и не доказанную…

– Оторва ещё та! – констатировал я, – И с таким отношением к богам она вдруг стала фанатичной поклонницей Диониса?

– А куда ей ещё было идти? Это за Гелику заступился богатый и влиятельный любовник, а художника Елены самого изгнали из города. И сколько бы она протянула в портовых порнах? Обычно их век недолог! А научиться она успела многому и решила, что достойна лучшей участи…

– Хул Васк приветствует тебя, досточтимый! – донеслось тем временем из-за ширмы, – Я прошу твоего дозволения на вербовку в тайные агенты одной из кампанок, Елены Неаполитанской… Да нет, досточтимый, на ней как раз висит не так уж и много, и Аглея за неё просит, а для показательного судилища с расправой нам хватает кампанцев и без неё… Ну, для начала я выдавливаю из неё перечень сочувствующих секте местных греков… Да знаю я о них уже, конечно, и без неё, но тут смысл в другом. Этим я её вяжу, чтоб ей пути назад уже не было… Да нет, досточтимый, никакой полной амнистии. Или вышлем из страны, или "сама сбежит" – я ещё подумаю, как это лучше всего обтяпать… Пригодится, досточтимый! Для начала – в Бетике, там ведь тоже италийцев уже хватает, в том числе и кампанцев, и наверняка тоже есть сектанты. На ближайшую пару-тройку лет там её и задействуем, а позже подумаем и над Италией… Нет, сразу в Рим её нельзя – пропадёт во всей этой заварухе безо всякой пользы. Пройдёт шумиха, улягутся страсти, она сама себя зарекомендует за это время – вот тогда и подумаем о самом Риме. Это же коринфская гетера, хоть и немного недоучившаяся – куда там до неё местным!.. Нет, пока ещё не согласилась, но куда она денется? Отправил на три дня подумать над моим предложением в тёплой одиночке, хе-хе!.. Ну, полной уверенности, досточтимый, тут ни у кого быть не может, но если и подведёт – руки ведь у нас длинные… Да, я понимаю, досточтимый… Благодарю тебя, досточтимый!