– Цари не прощают тем, кто на деле оказывается лучше их самих.

– Тоже верно. Тогда-то я и понял, что пора бежать.

– То есть, ты не стал дожидаться требований римлян о твоей выдаче?

– Только этого мне ещё не хватало! Если такое же требование к Карфагену было и остаётся в силе, стоит мне только появиться в нём, так чего мне было ждать у Антиоха? Хвала богам, он не приказал арестовать меня заранее, а я отпросился у него в Тир – якобы проверить, в каком состоянии флот, ну и посетить с семьёй храмы. Оттуда уже я и бежал на Крит – ну, я рассказал тебе уже о приключениях в Гортине. А уже из неё – да, подался в Вифинию к Прусию.

– И принялся за старое?

– А что, уже и так говорят? – Циклоп расхохотался, – Ещё и Прусия подбивать на войну с Римом? Об этом, естественно, и речи быть не могло. Я подбивал его только на союз с Филиппом Македонским, да и на него-то он решился не сразу.

– А на что вы рассчитывали в союзе с Филиппом?

– Сразу или после того?

– "После того" – зная тебя, понятно и так, – хмыкнул я.

– Верно, в этом я – неисправим! – ухмыльнулся пуниец, – Нашей первой целью был, конечно, Пергам. Он же как заноза в заду у Филиппа! Стоит ему обернуться против Рима, как в спину ударит Эвмен Пергамский! Особенно теперь, когда у Македонии почти не осталось флота, а пергамский флот в Эгейском море – сильнейший после родосского. Но греки есть греки – грызлись, грызутся и будут грызться. Родосцы получили немало, но меньше, чем им хотелось – Карию и Ликию с Писидией им пришлось поделить с Эвменом, а Памфилия, на которую они рассчитывали, и вовсе досталась ему. Так что на их помощь Пергам рассчитывать не мог, а их нейтралитет нас тоже устраивал. Прусий, естественно, хотел вернуть свои Мисию с Фригией, а Ликания, Памфилия и Писидия, никогда Пергаму не принадлежавшие, вряд ли упустили бы случай отложиться. Галатам, конечно, хотелось пограбить и подзаработать в качестве наёмников, а Филиппу резкое ослабление Пергама развязало бы руки, чего я, собственно, и хотел добиться для начала. Надо было, конечно, сразу возглавить кампанию самому, но мне не хотелось высовываться раньше времени…

– Толку-то от всего этого, если дело решается в Риме?

– Ну, мы рассчитывали на то, что Эвмен всё-же постыдится жаловаться в Рим на какую-то маленькую Вифинию, дабы его не подняли там на смех. Мы с Прусием и до сих пор ломаем голову, в чём же мы ошиблись? Что могло заставить Эвмена пренебречь даже этим смехом? Неужели НАСТОЛЬКО обиделся за ТУ морскую битву?

– В которой ты побил пергамский флот? Что там на самом деле было? А то у нас рассказывают, будто бы ты чуть ли не забросал корабли Эвмена горшками со змеями.