Род прервался? Кто ж тебе мешал-то, дурища? Давно б женила брата, не ослушался б.

– Когда незаконное дите у него найдется, о котором точно известно, – разрешу ему род продолжить. Прикажу взять, воспитать – не прервется род твой, государыня.

Любава кое-как на колени встала, взяла руку Бориса, губами коснулась. Впервые за столько лет…

– Яви милость, государь. Сама расспрошу, как найду, тебе скажу.

– И заказчика поищем. Не оставлю я это дело. Может, не в один год, но сыщем супостата.

– Благодарю, государь.

Сейчас Любава не лгала. Перед лицом смерти все забылось. Куда и неприязнь к пасынку делась?

Найдет он татя, точно найдет!

Любава ТАК хотела в это верить… она просто верила.

– Патриарха прикажу позвать, пусть сделает все, как до́лжно…

– Я уже тут, государь.

Многое о Макарии сказать можно бы. И въедлив, и фанатичен, и сварлив без меры…

Но долг свой он четко знал. К царице подошел, встать помог, обнял ее…

– Не плачь, чадо, душа его нынче у Престола Господня…

Любава зарыдала уже на плече патриарха, а Борис решил, что сие не отступление, а военный маневр. И ретировался.

Поговорить правда с Истерманом. Вот кто может знать больше о Даниле.

* * *

Боярин Заболоцкий к обеду только-только глаза продрал. Тяжелая ночь выдалась.

Это Устинья сделала самое умное, что могла, – пошла да и спать легла. А вот боярину солоно пришлось.

Сначала лекарь Михайле рану зашил. Потом перевозить его запретил, рану тревожить, хотя бы дня три. Пришлось его на боярском подворье устраивать, а к царевичу – а кого тут отправишь? Чай, царевич, не абы кто.