— А сам-то… Верхний привод пилорамы, — без сердца огрызнулся Федька. — Ну, тот мужик, что на верху пилорамы на себя полотно тянет.

— Так и есть, — Семен спрятался за горьким смехом. — Я больше люблю сверху. Гы-гы. Ну, в смысле, снизу легче, только в глаза опилки летят.

Тут оба парня перестали ржать и Семен поглядел на пилота строго:

— Правды хочешь? Ну так держи по-рабочему. Ты красный летчик, ты в струю попал. Хвала тебе и слава, тут вопроса нет. Но не всем же пилотами быть, кому-то и вас кормить. Вот и выходит, что мы тут просидим до конца дней. Куда нам подаваться?

Федька выплюнул чинарик и зажег новый, с форсом чиркнув спичкой о подошву. Добавил непривычно угрюмым голосом:

— Ты, Василий, осенью на Урале не живал. Ух тоска, куда там Пушкину! Как нам учительница читала: «Унылая пора». Только там дальше про очарованье, а какое тут очарованье? Девки-то не дурные. Цепляют, за кем взлететь можно, в большие города выбраться. Вот мы и злые. Небось, талан-судьбу свою ни с кем из нас не поменяешь? Если честно?

— Честно? — засмеялся красный летчик Василий, а нехорошо засмеялся, и сам прокурор в Углегорске добрее смеется!

Встал пилот, выпрямился и одним движением поднял обе штанины:

— Меняй, Федя, покуда скидка. Отдам дешево!

— Твою ж ма-а-а-ать, — Семен так и застыл. А Федька не застыл. Раскрыв позорно рот, он проглотил свежераскуренный чинарик, и теперь его матерно-рвотные вопли удалялись в сторону речки. Вот когда пожалеешь, что колонку на углу пнул сгоряча спьяну.

Василий опустил штанины, и торчащие из лакированных ботинок протезы скрылись из вида. Тогда только Семен выдохнул.

Помолчали. Послушали воробьев на калиновом кусту. А те, как нарочно, затихли, и каменная тишина стала вовсе неподъемной.

— Воевал? — не вытерпел Семен. Это же в пилоты здорового возьмут не десятого — из сотни пятерых отбирают. Нет же, безногий пролез как-то. И драться здоров, тут уж Сеньке ничего не рассказывай. Вчера как молотом двинул, мало глаз не лопнул.

— У тебя, может, и руки железные?

Семен осторожно потрогал синяк под глазом.

— Ну, как в кино про механических людей. Про этих, как их там, роботов?

Теперь уже пилот грустно хмыкнул.

— Жили мы на Алтае, а потом переехали к родичам в Украину. Говорили, земля там родит лучше… Вот, а осели мы в Глинищах, на берегу Днепра. Весной как разольется: чисто море, берега не видать. Моряком хотел стать, в Африку плыть. Жирафа в зверинце видел, зебра видел. Тоже все смеялся: чисто тебе конь в тельняшке, вот кабы на него матроса верхом усадить! У зебра полоски, у матроса полоски…