Краском, против обыкновения, не стал петь комиссарских песен про единство. Окраины и центр едины — раздельны только магазины! Это здесь всякий знает.

Пилот просто кивнул.

— Хочу спросить у вас. Вы, наверное, знаете. Вот, городок небольшой. Уютный. А почему фонари только вокруг центральной площади, как она тут называется…

— Имени Крупской, потому что там училище воспитательниц, — проворчал Семен. — А мы просто говорим: «Крупа».

— Ну. — Пилот поглядел сперва в серые глаза Семена, потом в синие Федьки — да пристально так, Федор аж рыжие вихры пригладил. Но тут же вспомнил, что он, вообще-то, первый парень в Углегорске, и снова перекинул чинарик по рту, и выпрямился, и поглядел прямо на залетного.

— Так отчего на Крупе все чисто, светло, красиво — не хуже Москвы, слово чести. Я был в Москве на обучении, могу сравнивать. И парк у вас хороший, я много где послужил, так скажу: в Чернигове, примером, и сам парк хуже, и развлечений меньше. А новую секцию, авиаторскую, и вовсе не в каждый областной город ставят.

Пилот откинулся на неровные бревна, переплел пальцы на необычно худом колене:

— Нет, не интересно вам. Отойди от Крупы тридцать шагов — и фонари побиты, и вот на углу водоразборная колонка сломана. Как будто на Крупе коммунизм, а вокруг черт знает что. Палеолит, как нам в музее рассказывали. Комендант мне вчера говорил: это не наши, не гарнизонные. Это вы сами. Что же так-то? Что вечером культурно в парк не пойдете? Раньше только чистую публику пускали, а теперь-то всех. Теперь всякий чистым быть может. Отчего же не всякий хочет? Вот почему ты, Семен, чистым быть не хочешь?

— Ты, Василий, вопрос прямо ребром ставишь… — Семен почесал затылок. — Я тебе тоже честно скажу, только уж не обижайся, коли сам спрашивал. Мильтонам не стучать. Уговор?

— Уговор, — Василий совершенно по-местному подцепил ногтем клык, — зуб даю!

— Ну, поглядим, чего слово твое стоит… — Семен вздохнул. — Отец мой убит на войне в Туркестане. Поеду я на заработки в город или там на учебу — кто с мамкой останется? А с моей зарплаты на лесопилке ничего на полгода не отложишь.

— У меня и вовсе, — Федька сплюнул. — Ни пропить, ни накопить.

— Ну да, — разулыбался Семен. — Ты ж сифилитик.

— Чего? — Вот здесь непроницаемый пилот удивился. — А не похож. Нос не провален.

— Да шутит он, черт гороховый, — Федька, перегнувшись через пилота, пнул товарища в плечо. — Завод пищевого порошка, ЗПП. Я там сменный мастер.

— Старший крутильщик вентилятора, — хихикнул Семен. — Вентилятор у них от крыльчатки, а как нет ветра, становись на маховик сам. Артель небогатая, мотор уже который год не укупят.