Всё это выяснили люди Толсона, раскрутившие Сальвадо на признательные показания. Подробностей Стетсон не знал, видно, рангом не вышел, но и того, что он мне сообщил, хватило для того, чтобы моё сердце перешло в галоп. Опять же, припёртый к стенке Кантор разговорился и сдал Хименеса, с которым поддерживал непосредственный контакт.

– Так что, мистер Бёрд, – с трудом сдерживая улыбку, заключил Стетсон, – не хочу бежать впереди паровоза, как говорит Галина, но, мне кажется, вы надолго в тюрьме не задержитесь. Потому, думаю, мы ещё немного задержимся с открытием отеля.

– Ты даже не представляешь, Саймон, как сейчас поднял мне настроение! Буду молиться за успех нашего предприятия. Поверь, нет ничего хуже, чем лишиться неволи, зная, что ты ничего противозаконного не совершал. Во всяком случае, того, за что тебя сажают.

Надо ли говорить, что последующие дни в ожидании новых вестей я не находил себе места. Это не укрылось ни от моего сокамерника, ни от Морриса, ни от Диксона. Невзирая на статус и ранг, всем троим в ответ на их расспросы я сказал одно и то же: моё дело приобретает новый поворот. Пока же больше никаких подробностей, так как по старинной русской традиции боюсь сглазить, да и вообще сам не знаю многих нюансов.

Три дня спустя меня в наручниках посадили в автобус и отправили на процесс по делу о моём избиении и убийстве Молчуна Лу. Я выступал в качестве как свидетеля, так и потерпевшей стороны, вторым свидетелем стал один из двух надзирателей, которые первыми прибыли на место разборки. По итогам судебного заседания Пабло Эстебан получил пожизненное, а отбывать срок его отправили на остров Терминал.

Подельники Пабло, которые всё никак не могли выбрать нового предводителя, моё возвращение встретили свистом и угрозами. Впрочем, подходить ко мне они опасались, в том числе и потому, что моей охраной с некоторых пор занимались не только надзиратели, бдительно следившие за передвижениями мексиканцев, но и люди Лански. Тот же Лука, несмотря на свои скромные габариты, показался мне вполне квалифицированным бойцом, да и умело припрятанная заточка всегда была при нём. Правда, постоянное присутствие Луки поблизости немного напрягало, но хотя бы в библиотеке я мог побыть один.

Между тем события набирали оборот, и новость об аресте Хименеса я узнал, как это ни странно, из пришедшего в библиотеку свежего номера «Los Angeles Times». Подробности ареста не разглашались, но я без труда догадался, что, коль адвокат сидел в своей Тихуане безвылазно, то фэбээровцам пришлось самим наведать к нему в гости и попросту выкрасть недорезанного ублюдка. Браво, мистер Толсон! Вот что значит настоящий, верный друг – как пелось в одной детской песенке. Никогда не думал, что буду так благодарен директору Бюро. Если выйду на свободу – с меня ящик самого дорогого виски.