Турецкие аскеры тем временем подступали все ближе, и вскоре между ними и русскими пехотинцами завязалась ожесточенная перестрелка. Османы, ободренные удачными действиями своей артиллерии, активно наседали и вскоре подошли так близко, что можно было различить черты их лиц.

Дмитрий за все это время не сделал ни единого выстрела. Отодвинув одного из наводчиков, он встал на его место и, стиснув зубы, ждал, пока турки подойдут к намеченным им ориентирам. Самойлович и Линдфорс, которых он успел посвятить в свой план, нервничали, но помалкивали, а вот пехотинцы уже открыто негодовали, причем как солдаты, так и офицеры.

— Господа артиллеристы! — громко воскликнул капитан Воеводич, прибывший еще ночью из штаба фон Дризена и оставшийся на позициях. — Не желаете ли присоединиться к нам?

Прапорщик покосился на аксельбант генштабиста и снизошел до объяснений:

— Ждем, пока турки подойдут к заранее пристрелянным ориентирам.

— Прапорщик, что вы тут выдумываете? Приказываю немедленно открыть огонь!

Но не успел Воеводич договорить последнюю фразу, как стволы сначала одной, а следом за ней и второй картечницы пришли в движение, и в самую гущу вражеских солдат ударили свинцовые струи. Огневые точки мгновенно заволокло дымом, который не успевал сдувать довольно свежий ветерок, но «адские машины» продолжали упорно стрекотать, прерываясь только на время, необходимое для замены магазинов. Раздосадованный капитан хотел было сказать еще что-то уничижительное в сторону наглых артиллеристов, но, подняв на секунду глаза на противника, так и застыл с открытым ртом. Казалось, что по турецкой цепи прошлась гигантская коса, срезавшая аскеров одного за другим и укладывающая тут же их трупы ровными рядами. Наступающим в узком проходе между холмом и речкой врагам было просто некуда деться, и они продолжали рваться вперед, тут же падая под ноги наступающих товарищей. Мягкие свинцовые пули, оставляя небольшие отверстия при входе, на выходе из тел вырывали целые куски плоти, летевшие в следующие ряды аскеров. И эта ужасная картина деморализовала не меньше, чем вид павших товарищей.

Наконец внимательно наблюдавший за избиением турок подпоручик Линдфорс подал сигнал, и митральезы замолчали. А когда дым рассеялся, взорам обороняющихся предстала совершенно апокалиптическая картина лежащих ровными рядами турок, покрывших своими телами землю.

— Чёрт возьми! — только и смог сказать Воеводич и, сняв с головы кепи, вытер мгновенно взмокший лоб.

— Господин капитан, — обратился к нему Самойлович, — передайте его превосходительству, что на этом участке вражеская атака отбита.