— Непременно, — покивал головой генштабист и вернул головной убор на место. — Никогда такого не видел!

— Не мешайте специалистам своего дела, — скупо улыбнулся прапорщик, — и увидите еще не раз.

— Я… я передам, — заторопился офицер и почти бегом отправился назад.

Тем временем солдаты, ободренные таким успешным применением картечниц, разразились радостными криками и принялись подкидывать вверх шапки, будто уже победили.

— Молодцы артиллеристы, — кричали они, — эвон как врезали турку! Ура!

Крики эти привлекли всеобщее внимание, и через минуту их подхватили все русские солдаты, очевидно, решившие, что к ним подошло подкрепление. Османы же, напротив, слыша это ликование, остановились в замешательстве и ослабили натиск, а затем и вовсе начали пятиться назад.

Через несколько минут на позиции появился сам генерал Арнольди, желающий лично удостовериться в произошедшем. Приняв доклад Самойловича, он быстро осмотрел поле боя, уделив особое внимание устройству огневых точек. Затем, мгновенно оценив ситуацию, приказал перевести одну их картечницу на правый фланг, где турки наседали особенно сильно. Услышав это, Дмитрий поморщился как от зубной боли. К счастью, лицо его было закопчено пороховым дымом, и никто этой гримасы не заметил. Но, к его удивлению, Самойлович решил лично отправиться выполнять приказ генерала, оставив их с Линдфорсом на месте.

Османы еще дважды атаковали их позицию, но даже одной митральезы хватило, чтобы заставить их держаться с осторожностью. Всякий раз, когда начинало звучать знакомое стрекотание, аскеры тут же ложились на землю, и никакая сила не могла их поднять. Так что Будищев с легкой душой передал управление наводчику, а сам, взявшись за винтовку, принялся за свое любимое занятие — отстрел вражеских офицеров и унтеров.

Самойлович тоже действовал не без успеха. По его команде дюжие артиллеристы выкатили картечницу в интервал первой линии и несколькими очередями проредили наступающую турецкую пехоту, а когда она замялась и остановилась, обстреляли вражеских артиллеристов, нагло выкативших орудия на прямую наводку. Густой пороховой дым, окутавший их, не дал толком разглядеть результаты, однако же османам обстрел явно не понравился, потому что они сразу же прицепили орудия к передкам и спешно ретировались.

Поскольку основная часть турецкой артиллерии к тому времени была занята обстрелом аблавских позиций, под Кацелево наступило затишье. Надо сказать, что под Аблаво османам сопутствовал куда меньший успех. Русские пушки там стояли в наскоро возведенных полевых укреплениях и ожесточенно отвечали, не раз и не два заставив противника отступить.