Наконец, именно Барбара Брэнден свела всю эту бессмыслицу на нет. Полуправды едва ли хватало для того, чтобы нивелировать напряжённость, в условиях которой Брэндены жили. Загнанный и измученный Нейтан с каждым днём всё больше проседал под гнётом своей лжи. Он рассказал Барбаре о Патрисии, сделав её соучастницей своего обмана и отговорок для Рэнд. Рэнд уже начала теснее сотрудничать с Барбарой, которую вдруг сразило сильное чувство вины. В августе, когда Рэнд объявила о своих планах сделать Барбару своей юридической наследницей вместо Нейтана, та поняла, что больше не может это терпеть. Барбара выставила Нейтану ультиматум: пришло время Айн узнать всю правду, в том числе полную историю его отношений с Патрисией. Если он не расскажет, расскажет она. С чувством обречённого облегчения Нейтан дал своей бывшей жене отмашку.

Это было худшее и жесточайшее расставание Рэнд, коих было немало. Узнав от Барбары полную версию истории отношений Нейтана с Патрисией, Рэнд, казалось, от гнева раскалилась добела. Она позвала к себе Нейтана, дрожащего в своей квартире несколькими этажами выше. Когда он пришёл, Рэнд не дала ему пройти в гостиную и, заставив сесть в фойе, обрушила на него поток оскорблений. Он был обманщиком, фальшивкой. Она уничтожит его и всё, что связано с его именем. На пике ярости она сильно шлёпнула его по лицу трижды. Нейтан молча сидел и принимал её слова и удары. Много лет спустя они с Барбарой дословно вспоминали прощальные слова Рэнд: «Если в тебе ещё осталась хоть капелька нравственного, капелька психического здоровья, ты в течение следующих 20 лет будешь импотентом! А если ты хоть немного её сохранишь, то это будет знаком ещё большей моральной деградации!»[512] Затем она приказала ему убраться из её квартиры. Эта была их последняя встреча.

Злости Рэнд не было предела. Она никогда этого не простит и никогда не забудет. Сильнее ярости отвергнутой женщины только ярость той, кого предали. Почти пять лет Нейтан врал Рэнд о своих чувствах и отношениях с Патрисией. Все их долгие разговоры, раздумья, такие болезненные и отнимавшие у Рэнд столько сил, были притворством и уловками, отвлекавшими её внимание от обмана. Тем временем NBI из небольших серий лекций вырос до масштабов национального института. Нейтан, выступая от лица Рэнд, стал известным и богатым. У него был контракт на книгу с её издательством и множество записей на сеансы от последователей её философии. По мнению Рэнд, он корчил из себя Джона Голта или Говарда Рорка, но был хуже любого злодея из всех, что она когда-либо могла вообразить. Имидж объективизма и того, кто должен был продолжить её дело, был не более чем секонд-хендером, не способным жить в соответствии со своими принципами. Он нанёс удар в самое сердце Рэнд и её философии, сделав из них посмешище.