Главным образом Рэнд занималась собственной жизнью, в особенности восстановлением давно утраченных связей со своей сестрой Норой. Весной 1973 г. Рэнд сильно удивилась, когда получила от неё письмо, ведь она уже несколько десятилетий считала, что её нет в живых. На выставке искусств при поддержке США в Ленинграде Нора взяла буклет об американских писателях и обнаружила в нём фото сестры. Она написала организации, спонсировавшей выставку, а её представители, в свою очередь, вышли на контакт с Рэнд. Это были первые новости от её семьи за последние более чем 30 лет. Они не без слёз поговорили по телефону и решили, что Норе с её мужем нужно приехать в гости. Рэнд была вне себя от счастья. Тридцать трудных лет разочарований и предательства в старости принесли свои плоды. Невзирая на проблемы со здоровьем, она начала готовиться к приезду сестры, сняв для пары квартиру в том же здании и начав изучать русские сообщества неподалёку. Она взяла расходы за визит Норы и Виктора в Соединённые Штаты на себя и была готова предоставить им всё необходимое для комфортного проживания.

Однако визит Норы оказался катастрофой, печальной репризой последних дней общения Рэнд с Изабель Патерсон. Поначалу сёстры общались с абсолютным упоением. Однако Нора была чрезмерно подозрительна относительно водителя Рэнд, её повара и Леонарда Пейкоффа, считая их американскими шпионами. Из-за многих лет жизни при советской пропаганде, она просто не могла поверить в то, что за ними не наблюдают. Рэнд была разочарована неспособностью сестры понять свободу Америки. Нора упрямилась, порицая беспорядок и шум горячо любимого Рэнд Нью-Йорка. Она не демонстрировала интереса к книгам Рэнд, упиваясь вместо них трудами Александра Солженицына, запрещёнными в СССР. Рэнд считала Солженицына худшим мистическим коллективистом России. Нора же считала его труды шедевральными. Между ними завязался спор. Рэнд отменила все запланированные для Норы вечеринки, когда их спор перерос в конфликт желаний. Возможно, Нора завидовала известности и состояниям своей сестры либо ею овладели настолько масштабные различия их жизней. Но она не могла и не собиралась отрекаться от России, как ожидала этого Рэнд. Одинаково упёртые и уверенные в своей правоте сёстры не могли отступиться от своих разногласий и прийти к перемирию. К концу визита им обеим стало понятно, что Нора не сможет осесть в Соединённых Штатах. Когда Нора и Виктор вернулись в Россию, Рэнд испытала тяжелейшее разочарование. Она предложила своей сестре свободу, а та выбрала диктатуру. Нора совсем не была такой, как она, – и в то же время они были очень похожи.