— Ниночка! Что ты? Хватит тебе... Ой... Я боюсь... Бо-ю-сь! — Соседка попятилась, сильно толкнула спиною дверь и побежала по коридору, белела ногами, кричала:

— Скорее! Скорее! Там Нина Ковалева, кажется, умерла. В тридцать четвертом номере.

Ее привезли из больницы на следующий день, до солнца. Гроб изготовили жестяной. Гроб был маленький, узкий, и крышка блестела. Шофер подрулил к подъезду гостиницы, лыжники стали кругом машины. Девчонки все принесли по охапке астр и сложили их в кузов. Подняли крышку, и стало видно Нину посреди астр. Нина лежала в белом платочке — кукольная головка с желтой куделькой волос.

Плакали только кухарки из ресторана и дежурная с этажа, где померла белобрысая девочка Нина.

Начальник сбора клонил книзу лицо и все шевелил плечами, как будто ему был несносен, чужого размера пиджак. Он встал перед строем команды и тихо сказал:

— Пусть память о Нине живет в нашей любви к жизни, к спорту. Нале-во! Шагом марш!

Строя сразу не стало.

Нину укрыли, сверху укутали астрами и повезли к самолету, чтобы отправить в Томск.

Кто ее выдумал

Кто ее выдумал

Шофер Вася скосил глаза на девушку, сидевшую с ним в кабине, и повел баранку влево. Его ЗИС перевалил на обочину тракта и накренился. Девушка прислонилась к Васиному плечу. Вася приподнял плечо, подставил его девушке под голову.

Девушка спала. Губы раскрылись, и возле них металось облачко пара.

ЗИС шел медленно, раздумчиво, накренившись влево. Ехавший следом Иван трубил. Обогнать Васю, поехать первым он не решался.

ЗИС подпрыгнул на колдобине, содрогнулся. Девушка проснулась и сказала: «Ой...»

— Что, — сказал Вася, — кидает? — И обнял правой рукой девушку.

Девушка притаилась. Вася сделал вид, что рука съехала сама собой. Схватил баранку и погнал.