Иван, корявый, сутуловатый, наморщил брови, сказал:

— Ты, Вась, передом поедешь, так не шибко, если что... Вместе чтобы. Дорога была бы знакомая, тогда другое дело. А так ведь, не знавши, как ехать?

Надели цепи, поправили брезент, укрывавший мешки с мукой, и тронулись. Белые мухи ткнулись в ветровые стекла и сразу стаяли, образовав короткие подтеки.

Первый подъем Вася одолел с разгона, а Иван самую малость не добрался до гребня, пополз вспять на своем «газике». Он развернул машину поперек дороги, уперся кузовом в крутой склон, нависший над самой дорогой, высунулся из кабины.

— Вась, а Вась, опять...

Всем он был хороший шофер, Иван, одного только не умел — ездить задним ходом.

Вася уже спешил на выручку. Он сел на Иваново место, мягко скатил «газик» к подножию горы, разогнался и с ходу проскочил весь подъем на третьей скорости, потом отдал баранку Ивану.

Ехали весь день, метр за метром одолевая осклизлую дорогу.

...Молоденькие, совсем еще зеленые пихтовые макушки топорщились вровень с колесами. Сами пихты жили где-то глубоко внизу, в бездне, отгороженной от дороги тоненькими столбиками. Снег стал ломиться в ветровые стекла. Расплывшееся по краю неба багряное солнце подсушило его. Воздух стал колючим, пар на губах у людей — белым.

Приближалась ночь. Начинался буран. Он накрыл машины на ровном болотистом месте. Под снегом плюхала вода. Снег все прибывал, ложился крепко, слой за слоем.

— Ничего, — говорил Вася, — до перелома тут теперь больших подъемов нет, а там все вниз, какой бы ни был снег, все равно пробьемся.

...Когда лопнули цепи на скатах Васиной машины, он залез в кабину, минуту посидел неподвижно, посмотрел на девушку.

— Ну, что теперь делать будем, невеста? Вот жизнь, и кто ее только выдумал? Мокрый весь до подштанников. Ударит мороз — и крышка.

Девушке показалось, что жизнь эта очень нравится Васе. Ей тоже стало весело. Только ноги никак было не согреть.

— Пусть Иван попробует вперед выйти, — соображал Вася, — у него машина полегче да и мотор новый. Пробьет колею.

Иван попробовал. Его машина обогнула ЗИС и пошла, медленно вспарывая крепкий снег. Вася завел мотор, рванулся следом, но ничего из этого не вышло.

Тогда он сорвал веревки, которыми был укреплен в кузове брезент, скрутил их в толстый жгут, привязал к передку своей машины.

— Давай прицепим, — крикнул он Ивану. — Поддернешь меня немножко, может, вылезу.

Прицепили веревку к Иванову «газику», дернули. Жгут лопнул.

— Вась, — сказал Иван, — давай поедем на моем «газике». За переломом, говорили, изба есть. Хоть переночуем. А тут ведь что, подыхать что ли?