Люди на стадионе дерзостно, вопрошающе взглядывали друг дружке в глаза, присматривались. Будто сошлась в условное место ватага — и скоро набег. Все были без жен, без детей, без девушек. Мужское дело. Ристалище. Гладиаторский бой.

Владик Николин во время матчей глядел на часы. Время быстро скакало, неслось. Падал наземь подбитый Непонимаев. Суетился Садыев. Защитник Кудрейко не мог угнаться за Метревели. «Кудряш, не спи!»— кричал стадион. «Еще пятнадцать минут, — думал Владик Николин, — еще двенадцать минут... Ну и что? Ну и что же тогда?» Он думал, что город весь взбаламучен, слегка захмелел, сойдясь в зеленую пиалу стадиона, — рабочий город, мужчины... Мужчинам надобно зрелища, схватки, работы для нервов. А это разве команда? Это разве игра?

«Неужели среди трех с половиной миллионов жителей нашего города, — думал Владик Николин, — не могут найти Малофеева или Стрельцова? Не могут набрать команду... Какого черта? Весь город сегодня не будет спать до полночи, и если «Уран» проиграет, то завтра мужчины станут к станкам с тяжелыми головами...»

«Уран» нападал и сшибался с атаки. Загольные мальчишки подавали мячи. «Уран» демонстрировал, волю к победе, он мог победить... Как вдруг расслаблялся и бегал с опущенными плечами. Что-то было в «Уране» не так. Что-то было не то в гладиаторском бое на ярко-зеленой арене.

Владик снова глядел на часы и скучал, потому что теперь предстояло идти, уходить с торжества в разобщенной, нахмурившейся толпе. Толпа не уступит дорогу машинам, и машины смолчат, потому что толпа недобра, потому что ее обманули. Она не увидела боя, победы, а лишь суетливую беготню. Толпа вернется в трамваи, стеснится и будет молчать. И будут молчать пешеходы. Никто не взглянет в глаза друг другу. И долгой, долгой будет дорога. И черной, серой — толпа. Только шарканье ног и трамвайные лязги и звоны...

Но если «Уран» добудет себе победу, дорога наполнится голосами: «...Он может, Ося. Он еще — будь здоров... Бать молодец. Только вот Куликов им подпортил... Почему Куликов? Куликов свое дело знает... Телепенин танцует, как балерина... Эх, если б им да Бывалова Колю... Ну, подумаешь, выпил... С кем не бывает... Так он же еще подрался, дебош устроил. Неправда это. Парашу пустили. Это не Коля подрался, а Вартанян. Да... Алябьев уже старик... Старый конь борозду не испортит... Вот же Яшин играет — дай бог... И Стрельцов не мальчик. Он сколько в тюрьме просидел?.. А что в тюрьме? На пользу ему пошло. Серьезнее стал к себе относиться...» Дорога короче за разговором. Лишь бы «Уран» победил. Или хотя бы ничью...