Перевести дух. Озадаченность. Напряженное ожидание. Как отреагирует Хайдеггер? В чем для него подлинная задача философии? В чем – подлинное освобождение, прорыв? Каждому, наверное, ясно, что с его точки зрения ничто невозможно надолго утвердить и гарантировать. Даже само вопрошание. Скорее, человек, по Хайдеггеру,

‹…› в предельном смысле ‹…› столь случаен, что высшую форму экзистенции Dasein можно свести лишь к совсем немногим и редким мгновениям его пребывания между жизнью и смертью, так что человек лишь в совсем немногие мгновения экзистирует на острие собственных возможностей, обычно же он блуждает посреди сущего.

‹…› в предельном смысле ‹…› столь случаен, что высшую форму экзистенции Dasein можно свести лишь к совсем немногим и редким мгновениям его пребывания между жизнью и смертью, так что человек лишь в совсем немногие мгновения экзистирует на острие собственных возможностей, обычно же он блуждает посреди сущего.

Именно эти мгновения имеют значение, особенно в философии. Поэтому, продолжает Хайдеггер,

‹…› вопрос о сущности человека ‹…› осмыслен и правомочен только в той мере, в какой он мотивирован центральной проблематикой самой философии, которая должна вывести человека за его собственные пределы в совокупность сущего, чтобы там, при всей его свободе, открыть ему ничтожность его присутствия, ничтожность, каковая не есть повод для пессимизма и печали, но повод для понимания, что подлинное действие есть только там, где существует сопротивление, и что перед философией стоит задача извлечь человека, лишь потребляющего творения духа, из его ленивого и затхлого состояния, и вернуть к суровости его судьбы.

‹…› вопрос о сущности человека ‹…› осмыслен и правомочен только в той мере, в какой он мотивирован центральной проблематикой самой философии, которая должна вывести человека за его собственные пределы в совокупность сущего, чтобы там, при всей его свободе, открыть ему ничтожность его присутствия, ничтожность, каковая не есть повод для пессимизма и печали, но повод для понимания, что подлинное действие есть только там, где существует сопротивление, и что перед философией стоит задача извлечь человека, лишь потребляющего творения духа, из его ленивого и затхлого состояния, и вернуть к суровости его судьбы.

Тезисы как кулаки. Тишина. Как всё это подытожить? Куда склонится приговор?

Философ Кассирер призывает: будучи творческими культурными существами, отриньте ужас, в совместном обмене знаками вы освободитесь от своей изначальной узости и ограничений!

Философ Хайдеггер призывает: отриньте культуру как испорченный аспект вашего существа и, как безосновно вброшенные – каковыми вы и являетесь на самом деле – заново погрузитесь, каждый сам по себе, в истинно освобождающий исток вашей экзистенции – в Ничто и ужас!