На другой день вновь появился Абилов. Фрунзе немедля приступил:

— Ибрагим, дорогой, что вы еще знаете о личности Черкеса Эдхема? Подробнее… Его призрак до сих пор бродит по Анатолии. И, знаете, у нас требует денег этот бродяга-большевик!

— Бродит, — согласился Абилов. — Наверно, Эдхем воображал себя большевиком, не понимая, что это такое. А его история интересная. Он возник еще до Собрания. Он — самый первый. Регулярной армии нет, и вот именно он поднимает знамя. Кемаль, конечно, поддерживал. Конечно! Крестьянская масса, летучие колонны Эдхема пошли в бой. Эдхем одержал блестящую победу, отбросил врага. Самый первый. И очень возвысился. И сам себя таким увидел — вождем! А Кемаль, поддерживая летучую армию, призывая народ, создавал тем временем армию регулярную. Создал генштаб, штабы фронтов, корпусов, дивизий… Логично, неизбежно. И вот тут-то вскоре получился в душе Эдхема надлом. Летучие колонны надо включить в общий план обороны, подчинить штабу Западного фронта, где они действовали. Но Черкес Эдхем в своем величии и не подумал кому-либо подчиниться. Наоборот! Он сам взялся подчинять себе и штаб фронта, и само Собрание. Вот так! Конфликт достиг высокой точки. Эдхем уже ослеплен, безрассуден. И вместо того чтобы вести колонны против оккупантов, он теперь повел летучие против Собрания, на Ангору. Он, дескать, большевик, а в Ангоре засела контрреволюция…

— И удайся тогда этот поход, — заметил Фрунзе, — с освободительной борьбой было бы, конечно, покончено.

— Наверняка! — подхватил Абилов. — Но Кемаль довольно-таки решительно поступил: рискнув оголить фронт, молниеносно атаковал силы Эдхема, да так, что тот бежал без оглядки. Колонны перешли к Кемалю. Эдхем резво бежал в одном направлении — от Кемаля. И прибежал к его противникам — интервентам, и действительно стал призраком. Но знаете, товарищ Фрунзе, легенда о его большевизме осталась. Видите ли, выступил за народ… А к какой беде могло привести это выступление мнимого большевика, об этом никто не задумывается. Ведь пока гром не грянет, земля не засмеется, говорят турки, и никто не скажет: «Аллах, аллах»… Вот приедет Кемаль, спросить бы его, интересно, что скажет…

НЕТ ВЕРШИНЫ, НЕ ОКУТАННОЙ ТУМАНОМ

НЕТ ВЕРШИНЫ, НЕ ОКУТАННОЙ ТУМАНОМ

Он появился в Ангоре двадцатого декабря, ровно через неделю после приезда Фрунзе. Появился и Юсуф. Фрунзе узнал об этом, получив из канцелярии векиля иностранных дел письменное приглашение в форме вопроса: не желает ли его превосходительство посол завтра утром встретиться с Гази, председателем Собрания, для вручения ему верительных грамот?