— Товарищи, кто есть, подойди!

Вышел Ваня, осветил гостя электрофонариком. Человек зажмурил молодые живые глаза, гибко отклонился от луча света, поиграл палкой, повторил по-русски:

— Алдаш Фрунзе надо говорить.

Ваня впустил его, позвал Кулагу. В сенях оглядели:

— Оружие имеешь?

— Нет! — человек вывернул карманы.

Кулага постучал к Фрунзе:

— Михаил Васильевич, какой-то турок…

— А именно?

— Говорит: только алдаш Фрунзе скажу. Безоружен.

Кулага привел гостя в комнату и хотел было идти, но Фрунзе попросил Кулагу остаться. Гость недовольно, с обидой пожал плечами и заявил, что может говорить только наедине. И Фрунзе сказал:

— Извините, товарищ Кулага.

Кулага вышел. Гость оглянулся и затем уставился в лицо Фрунзе широко раскрытыми глазами:

— Я — коммунист!

— А звать вас?

— Не позволено говорить. Имя не должно называться.

— Почему же? — удивился Фрунзе.

— Потому что уважаемый Мустафа Кемаль, конечно, не любит коммунистов. И преследует их. Черкеса Эдхема изгнал…

Фрунзе насторожился:

— Вы пришли сообщить мне именно об этом?