«Правильно думаете, — мысленно одобряет Серго и кивает Грабину: — Смотри вперед, зри в корень…»

Сталин подходит к белой табличке с характеристикой пушки. Грабин приближается к нему. Сталин спрашивает. Грабин отвечает, кажется, толково и кратко. Так и подобает человеку, знающему во сто раз больше, чем спрашивают. Но мог бы и почетче. Вновь Серго переглядывается с Павлуновским. Иван Петрович тоже в состоянии натянутой струны, но тоже старается ободрять Грабина взглядами. Наконец Сталин обращается к Орджоникидзе, приглашая разделить впечатление:

— Красивая пушка, в нее можно влюбиться. Хорошо, что она и мощная и легкая.

Когда пошли к блиндажам, за спиной послышалась команда: «К бою!» Из укрытия Серго наблюдал, как ладно действовали красноармейцы: совсем не то, что бывало в гражданскую, — выучка. Только на правом фланге не могли перевести универсальную пушку, с ее поддоном, из походного положения в боевое. Маханов нервничал. Грабин отнюдь не радовался неполадкам у соперника — напротив, «болел», как стало принято говорить, за команду противника. «Молодец!» — отметил Серго. Грабин ему все больше нравился.

Маханов не сдержался:

— Ни к черту расчет!

Стало неловко за него. «Мямля, — подумал Серго. — И во время испытания возкой плакался, когда упряжка не смогла стронуть с места его пушку, а грабинская легко пошла. И людей не таких дали, и коней не тех. интересно, каких на войне тебе дадут?! Грабину вон все как раз, все подходит, и никого не охаял…»

С помощью рабочих-путиловцев универсальную пушку наконец перевели в боевое положение.

— Огонь!

Все, кто были в блиндаже, прильнули к смотровыми щелям… С досадой убеждался Серго, что пушка тяжела для боевого расчета, что полуавтоматический затвор срабатывал через раз. Горько пошутил про себя: «Узнаю нашу автоматику, нажимаешь кнопку-остальное все вручную». Замковому приходилось открывать затвор дедовским способом, обжигаться, выбрасывая слегка дымившие гильзы.

Но вот команда для «желтенькой»… Выстрел… Еще! выстрел… Еще…

— Как часы, — заметил Молотов, до сих пор не проронивший ни слова. — Цель поражена минимальным числом снарядов…

Сталин попенял Маханову:

— Ваша пушка отказала, а пушка Грабина работала четко, даже приятно было смотреть.

— Грабин — мой ученик, товарищ Сталин.

— Это хорошо, но он вас обскакал.

Продолжили стрельбы. И Серго с удовольствием следил за ними. Ведь эти разные пушки, что выстроились перед ним, — его пушки. Он знал их наперечет, что называется, каждую в лицо. Каждой посвятил себя, конечно, не в такой мере, как «желтенькой». Ведь это были сравнительно благополучные детища. Собранные вместе, они образовали такой оркестр, от которого уши ломило, особенно левое. Ну и пусть! Никогда еще не испытывал такой приятной боли.