Понемногу все же втянулся. И вот уж опять вперегонки пустился со временем, с их величеством судьбой и самой смертью…
Сердце невежды там, где крик, сердце мудреца там, где плач. Под приглядом Серго всю оборонную работу Наркомтяжпрома ведет Главное военно-мобилизационное управление и начальник его (он же душа) Иван Петрович Павлуновский.
Проводив за московские крыши по-весеннему гревший сквозь окно закат, Серго кивает Семушкину: никого но принимать, ни с кем не соединять, возвращается в свой кабинет, продолжает срочный отчет Центральному Комитету о том, как в результате решения двух серьезных задач значительно усиливается боевая мощь военного флота. Эти задачи — массовая постройка современных подводных лодок и торпедных катеров. Пишет: «Уже построены 84 лодки, еще 72 находятся в постройке и будут закончены в 1935 и 1936 годах. Причем 1936-й станет рекордным но введению подводных лодок — 47 новейших, включая «Л-55». Эскадренных миноносцев вместо 29 единиц будет 54. 6 уже построенных корпусов разобрали и отправили на Дальний Восток. Построено также 122 быстроходных торпедных катера, из них 90 в течение последнего года…»
Дописав, перечитал, подправил, просмотрел еще девять страниц с рядами фамилии и просьбой наградить выдающихся конструкторов и организаторов производства военных судов, приколол к отчету.
Однако… Гитлер возрождает запрещенные мирным договором военно-воздушные силы, ввел всеобщую воинскую повинность, заявил: «Как мы, так и большевики убедились в том, что между нами существует пропасть, через которую никогда не может быть мостов… Мы являемся злейшим и наиболее фанатичным врагом большевизма». Да-с. Так-то, дорогой товарищ Серго! А ты тем временем изволил прохлопать с артиллерией… Мало ли, что военные не могут решить, какая артиллерия паи нужнее — универсальная или специализированная. Ты — в ответе прежде всех. Ох, до чего ж верно говорят французы! — Война слишком серьезная вещь, чтобы доверять ее генералам.
Снял трубку:
— Иван Петрович! Загляните ко мне, пожалуйста.
Пока Павлуновский шел, Серго перебирал в памяти то, что предшествовало этому вызову. У Наркомтяжпрома было конструкторское бюро, где работали германские специалисты и молодые наши. Выделялся Василий Грабин, который бунтовал против иностранной традиции — за то, чтобы на базе прославленной русской трехдюймовка создать современную дивизионную пушку, истинную, как он выражался, косу смерти для наших врагов. После прихода Гитлера к власти немцы уехали, а конструкторское бюро перебралось в новый корпус и опытный цех, которые выстроили по заданию Серго. Однако модной становилась идея универсализма. Грабина, стоявшего на том, что не следует делать пушки, которые должны служить и полевыми и зенитными, потому что это снижает их боевые качества и в той и в другой ипостаси, заставили конструировать полууниверсальную систему с громоздким поддоном. Вдобавок кое-кто из военных и прежде всех Тухачевский увлеклись безоткатными пушками, действующими по динамо-реактивному принципу. Принцип хорош, слов нет, но повальное предпочтение любого принципа ничего хорошего не сулит. Ведь невозможны безоткатные полуавтоматические и автоматические зенитки, танковые орудия, казематные. Не годится принцип и для самых массовых пушек: став громоздкими и тяжелыми, они не смогут, как выражаются артиллеристы, сопровождать пехоту огнем и колесами.