После выхода Манифеста о «силе и истине» самодержавия Катков ликовал в «Московских ведомостях»: «Теперь мы можем вздохнуть свободно. Конец малодушию, конец всякой смуте мнений! Перед этим непререкаемым, перед этим столь твердым, столь решительным словом Монарха должна наконец поникнуть многоглавая гидра обмана. Как манны небесной народное чувство ждало этого царственного слова. В нем наше спасение; оно возвращает русскому народу Царя Самодержавного».

Четвертого мая была принята отставка Лорис-Меликова.

Спустя неделю после всех этих невеселых перемен, 12 мая, Лесков писал Ивану Сергеевичу Аксакову, что, выполняя давнее обещание, данное писательнице и переводчице Елизавете Николаевне Ахматовой, сочинил для ее альманаха небольшую вещь:

«Начал ей писать на всём своем произволе маленькую штучку в 2 листа и вдруг облюбовал это и порешил скрасть это у нее и отдать Вам, а ей написать что-либо побабственнее… Написалось у меня живо и юмористично три маленькие очерка (все вместе в 2 листа) под одним общим заглавием: “Исторические характеры в баснословных сказаниях нового сложения”. Это картины народного творчества об императорах: Николае I, Александре II и Александре III (хозяйственном). Всё это очень живо, очень смешно и полно движения. Словом, это всем, кому читал, нравится, и, по-моему, я вряд ли напишу лучше, тем более что мне некогда, а Вы можете это провести, ибо это не дерзко, а ласково, хотя не без некоторой правды в глаза. Короче – это цензурно и необидно»799.

«Начал ей писать на всём своем произволе маленькую штучку в 2 листа и вдруг облюбовал это и порешил скрасть это у нее и отдать Вам, а ей написать что-либо побабственнее… Написалось у меня живо и юмористично три маленькие очерка (все вместе в 2 листа) под одним общим заглавием: “Исторические характеры в баснословных сказаниях нового сложения”. Это картины народного творчества об императорах: Николае I, Александре II и Александре III (хозяйственном). Всё это очень живо, очень смешно и полно движения. Словом, это всем, кому читал, нравится, и, по-моему, я вряд ли напишу лучше, тем более что мне некогда, а Вы можете это провести, ибо это не дерзко, а ласково, хотя не без некоторой правды в глаза. Короче – это цензурно и необидно»⁷⁹⁹.

Это признание, скорее всего, связано с появлением «Левши», а также еще одного сказа, «Леон дворецкий сын, застольный хищник» – он-то и был в итоге напечатан в сборнике Ахматовой и относился к современной эпохе: на первых же страницах «Леона…» появился Александр III ⁸⁰⁰. Совокупный объем «Левши» и «Леона…» – около трех печатных листов; таким образом, сообщая Аксакову о трех очерках как о завершенном деле, автор сильно опережал события. Третий очерк, «Фараон», он предполагал закончить во время поездки в Малороссию, но не написал его вовсе.