Из сказанного очевидно пока одно: росток замысла «Сказа о тульском косом Левше…» взошел на военном поле. Как-никак и главный герой его – оружейник. К тому же в предисловии к первой публикации Лесков специально анонсирует, что цеховая легенда раскроет «секретную причину военных неудач в Крыму».

Итак, «Левша» связан с военной темой – и с убийством государя. Это пока всё, что мы можем сказать.

И снова зададимся вопросом: не было ли всё же у Лескова источника, из которого он подхватил эту причудливую, такую задиристую – смесь карамели с солью и перцем – историю? Не оружейничьей легенды, так любого другого фольклорного или литературного текста – ну, хоть чего-нибудь?

Версии исследователей всё еще множатся, но основных на сегодня три.

Первая, самая старая, принадлежит историку Тульского оружейного завода генерал-майору Сергею Александровичу Зыбину. В 1905 году он опубликовал статью⁸¹⁰, в которой возвел сюжет «Левши» к реальному эпизоду конца XVHI века: в 1785 году тульский мастер Алексей Михайлович Сурнин отправился в Англию для обучения оружейному мастерству. Но вот знал ли об этом эпизоде Лесков, большой вопрос.

Вторую выдвинула фольклористка Эсфирь Литвин, связав сказ Лескова с циклом народных исторических песен и легенд, сложившихся в связи с Отечественной войной 1812 года, в которых фигурирует атаман Матвей Иванович Платов (1751–1818)⁸¹¹. Лесковский насупленный Платов с «грабоватым» носом, в лохматой бурке и с чубуком в зубах, действительно напоминает героя кукольного театра или исторической песни, что часто почти одно и то же. Но на фольклорного, в песнях воспетого славного героя и отца казакам лесковский Платов всё-таки совсем не похож. Своему персонажу Лесков придал черты безжалостного российского аппаратчика, с живыми людьми церемониться не привыкшего; Левша, которому Платов не позволил взять с собой в путешествие «тугамент», в конечном счете из-за этого и погиб – его, беспаспортного, ни в одну больницу принимать не хотели.

Версию третью высказал филолог Борис Яковлевич Бухштаб, доказав, что прибаутка «Англичане из стали блоху сделали, а наши туляки ее подковали да им назад отослали», которую Лесков в своем «литературном объяснении» 1882 года выдает за народную, была придумана самим автором на основе поговорки «Туляки блоху подковали», в подлинности которой сомневаться невозможно – она присутствует в других, более ранних источниках. Бухштаб упоминает также фельетон «Северной пчелы» за 1834 год (№ 78) об умельце Илье Юницыне, который делал микроскопические замочки и ключики к ним «без помощи машины, а просто руками и обыкновенными, грубыми инструментами слесарного ремесла», и предполагает, что фельетон этот мог быть известен Лескову и повлиять на его замысел⁸¹².