Добавим, что публикацию предваряло объявление о том, что в 1883 году в журнале будут печататься «рассказы из жизни вольных художников. Н. С. Лескова. Рассказ первый: “Тупейный художник”». Этот цикл так никогда и не появился, как и очерки о женских типах, обещанные когда-то Николаю Страхову; однако эпитет «вольный» – еще один сигнал, указывающий на то, что тема свободы и рабства творца занимала Лескова никак не меньше печальной судьбы героев – Любови Онисимовны и Аркадия.
Более того, история их оказалась окаймлена черной рамкой, вероятно, именно потому, что Лескову необходимо было срифмовать несвободу и гибель. Очень возможно, что у реальной женщины, послужившей прототипом для Любови Онисимовны, жизнь сложилась совсем не так печально. Косвенное подтверждение этого предположения можно обнаружить в набросках неоконченного романа «Соколий перелет».
Первая часть романа была опубликована в «Газете А. Гатцука» в феврале и марте 1883 года, то есть тогда же, когда и «Тупейный художник», но работа над ним началась задолго до того. Уже в конце 1881-го в «Петербургской газете» появилось сообщение: «Н. С. Лесков пишет новый большой роман под заглавием “Соколий перелет”»854. В первых же главах, написанных «мемуаром», от первого лица, появляется нянька Любовь Анисимовна (здесь ее отчество начинается с буквы «А»), о которой сообщается, что она была «из отставных актрис Каменского театра» и не любила стужи:
«…няня наша не могла пробыть на холоде одну минуту без того, чтобы у нее не посинел ее длинный, необыкновенно тонкий нос, бывший в свое время главным виновником определения ее на сцену для благородных ролей. Поэтому она пряталась чаще, чем думала матушка, и не спускала с нас глаз не так аккуратно, как обещала. У Любови Анисимовны была свойственная ее прежнему званию артистическая слабость слегка куликнуть, и просвирня Афимья оказывала ей в этом случае пригодные услуги, содержа для нее корчемным образом “сорока-церковное” вино»855.
«…няня наша не могла пробыть на холоде одну минуту без того, чтобы у нее не посинел ее длинный, необыкновенно тонкий нос, бывший в свое время главным виновником определения ее на сцену для благородных ролей. Поэтому она пряталась чаще, чем думала матушка, и не спускала с нас глаз не так аккуратно, как обещала. У Любови Анисимовны была свойственная ее прежнему званию артистическая слабость слегка куликнуть, и просвирня Афимья оказывала ей в этом случае пригодные услуги, содержа для нее корчемным образом “сорока-церковное” вино»855.
Ничего трагического в образе зябкой старушки нет; более того, о ее склонности к «плакончику» сказано вовсе без печальных обертонов, напротив, весело: «любила куликнуть» – мол, дело житейское. Видимо, у этой Любови Анисимовны не было никакой трагической и романтической истории, а ее нелюбовь к стуже, возможно, объяснялась особенностями организма. В «Тупейном художнике» «мерзлявость» няни трансформировалась в романтический мотив: Любовь Онисимовна застудила ноги во время побега с женихом.