В 1879 году отдельной книгой вышли «Мелочи архиерейской жизни», до этого печатавшиеся небольшими порциями на страницах газеты «Новости» (позднее переименованной в «Новости и Биржевую газету»). Интерес к книге поднялся огромный – так об архиереях в России не писали еще никогда, – и она мгновенно разошлась. В 1880 году «Мелочи…» были переизданы дважды, второй раз с приложением, куда вошли очерки «Архиерейские объезды», «Епархиальный суд», «Русское тайнобрачие».

Параллельно все 1870-е годы Лесков постоянно публиковал статьи на церковные темы с легко прочитываемыми выпадами против Победоносцева, Тертия Филиппова[137], заодно и высшего начальства – Д. А. Толстого, а потом и сменившего его на министерском посту И. Д. Делянова. Последней каплей в этом и так уже до краев заполненном резервуаре начальственного раздражения стала статья Лескова «Поповская чехарда и приходская прихоть: Церковно-бытовые нравы и картины», напечатанная в февральском номере «Исторического вестника» за 1883 год, с большим смаком излагавшая истории бесчинств духовенства прошедших времен. С присущими ему красноречием и сарказмом Лесков рассказывал, например, о напившемся священнике, скачущем верхом на дьяконе вокруг храмового престола. И хотя всё это происходило в XVHI столетии и в начале XIX века, даже самый простодушный читатель догадывался, что Лесков намекал на слабости нынешнего духовенства.

Решение об увольнении Лескова из Ученого комитета было принято немедленно после публикации «Поповской чехарды». Но чтобы исход известного писателя из министерства состоялся без шума, ему нужно было подать прошение об отставке. Однако в Лескове, по меткому слову мемуариста В. Г. Авсеенко, уже начиналось «непрерывное кипение в каком-то им самим созданном для себя котле»⁸⁴⁸. Он жаждал шума, огласки, «их» публичного позора и прошение писать отказался. Министр Делянов, который при личной встрече убеждал его не сердиться и указывал на давление извне (как считал Лесков, со стороны «Лампадоносцева» и Филиппова), в уговорах не преуспел.

– Зачем вам такое увольнение? – тихо поинтересовался Делянов.

– Для некролога, – отвечал Лесков и вышел из кабинета⁸⁴⁹.

Что ж, его уволили «без прошения», простым определением Делянова, нового «пастуха русской молодежи», как едко выразился Лесков в позднем очерке «Административная грация».

В обществе сейчас же поднялись толки, отголоски их проникли в печать. Лесков только этого и ждал. В «Письме в редакцию» «Новостей и Биржевой газеты» он указал главную причину увольнения: «Для оставления службы мне не вменено никакой вины, а указана только “несовместимость” моих литературных занятий со службою»⁸⁵⁰.