Обессилев, тяжело дыша, она опустилась на ближайший стул. Я бросился в столовую за водой, которой она жадно отпила несколько глотков и, обняв меня, расплакалась.

С этого дня уже точно плотину размыло – заговорили все: и моя мать, и Клотильда Даниловна (вторая жена А. С. Лескова. – М. К.), и весь дом. Алексей Семенович не знал, как унять или хотя бы умерить стихийное негодование женщин»⁸⁴⁷.

О чем плакала несгибаемая бабушка и плакала ли, не знаем. Но от солдатской службы страдалец был спасен: при попечении дядюшки Алексея поступил в Киевское юнкерское училище – второсортное, однако всё не солдатом в саперный полк. Уже через год, когда отцовская ярость стихла, Дрона перешел в петербургское Второе Константиновское военное училище, из которого и был выпущен подпоручиком в 1887 году.

И всё же окончательного примирения с отцом при жизни последнего так и не состоялось.

Художник и власть

Художник и власть

Спустя четыре года беспорочной службы Лескова в Ученом комитете его председатель А. И. Георгиевский подал ходатайство Д. А. Толстому о награждении Лескова чином надворного советника, с прыжком через четыре ступени чинопроизводства. Прошение осталось неподписанным. Лескова не произвели даже в следующий чин, почему – предположить несложно.

Рецензии Лескова были всем хороши – и добросовестны, и проницательны, и умны. Вот только писал их человек без вицмундира. «Святость царского имени», им разгромленная, поступила в Ученый комитет уже после того, как была одобрена духовной цензурой и признана «образцовой народной книгой». Издательницы жестоко раскритикованного Лесковым журнала «Русский рабочий» М. Г. и А. И. Пейкер еще до рассмотрения вопроса Ученым комитетом добились у Д. А. Толстого обещания, что их издание будет распространяться в учебных заведениях. Всё это Лесков знал, но идти против себя не хотел.

Но главное – он и в Ученом комитете был не своим. Не чиновник – литератор, без тени законопослушности. Вот и про книги, которые поступали к нему через комитет, он писал не только внутренние рецензии, но и публичные. И если в комитетском отзыве о брошюре «Избави Боже от греха и от недоброго человека» (М., 1881) он отозвался уклончиво (в итоге она была допущена в библиотеки народных и городских училищ), то в статье «Благонамеренная бестактность», опубликованной в одиннадцатом номере «Исторического вестника» за 1881 год, эту книжечку раздраконил. Мелочь, но для ведомства, при котором он служил, неприятная. Впрочем, основные неприятности из-за Лескова у министерства были еще впереди.