Попутно германская контрразведка устанавливает весьма интересный факт: во время войны Розенберг успел побывать в Париже. Германская контрразведка великолепно знает, что русская контрразведка весьма охотно пользовалась услугами прибалтийских немцев, которые, благодаря знанию немецкого языка, были великолепными разведчиками на германской стороне и которые, с другой стороны, вследствие своих всем известных верноподданнических чувств и связей с российским дворянством, являлись весьма надежными элементами. Следует ли при таких обстоятельствах удивляться тому, что германская контрразведка отклонила услуги Альфреда Розенберга, хотя она, вероятно, и не сомневалась в том, что все симпатии к России были в корне уничтожены Октябрьской революцией, ибо Альфред Розенберг любил и собирался служить России помещиков и купцов, антисемитов и черносотенцев, а отнюдь не России рабочих и крестьян.

Отказ германского командования вернуть Розенберга в лоно его германского отечества не обескураживает молодого "патриота". Он занимается в Ревеле во время германской оккупации погромной агитацией против большевиков и евреев, но предусмотрительно за несколько дней до советского переворота бежит в Германию, причем старые его связи с русскими белогвардейскими черносотенными кругами побуждают его направить свои стопы сразу в Мюнхен, — тогдашний (в 1919 году) Кобленц российской контрреволюции. Здесь видный уже тогда деятель национал-социалистического движения Дитрих Эккарт знакомит его с Гитлером, кстати сказать, его коллегой по образованию (оба они архитекторы), и Альфред Розенберг становится при Гитлере специалистом сначала по русским, а затем по внешнеполитическим делам.

Появление Альфреда Розенберга в качестве такого специалиста в руководстве национал-социалистической партии не случайно. Если бы в истории национал-социалистической партии или вернее в истории ее внешнеполитической установки не было прибалтийского немца-черносотенца, имеющего связи с самыми реакционными кругами русской эмиграции, то его надо было бы выдумать. Буржуазный историк национал-социалистического движения Конрад Гейден совершенно правильно говорит, описывая появление Розенберга в Мюнхене: "Было бы преувеличением сказать, что национал-социалистическая внешняя политика есть фактически политика царской России. Но она действительно имеет свои истоки в царской России в мире черной сотни и истинно-русских людей. Эти круги вынуждены (после Октябрьской революции) покинуть родную почву, они становятся людьми, лишенными отечества, и невольными кочевниками; так заносят они свои идеи, свои мечтания и свою ненависть в Среднюю и Западную Европу. Мрачный и кровавый российский антисемитизм пропитывает более мирный германский антисемитизм. Мережковский проповедует отвращение к большевистскому антихристу, в Германии начинают усердно читать протоколы Сионских мудрецов. Для белогвардейских эмигрантов в борьбе с большевизмом старый русский антисемитизм является естественным оружием. Теперь этот антисемитизм превращается в носителя внешнеполитических идей германского национал-социализма".