Дюрер, издавна связанный с типографщиками Нюрнберга, узнал: некоторые из них тайно печатают дерзкие писания анабаптистов, сторонников Мюнцера. Они требуют равенства всех верующих и — страшно сказать — общности имущества. Городской Совет арестовал этих печатников, но проповедь анабаптистов в городе продолжает звучать. Бог создал всех людей равными. С этим Дюрер спорить не будет. Но общность имущества? Всю жизнь он стремился работой и искусством добиться богатства. Признать теперь, что это было грешно, разделить свое имущество, как того требуют анабаптисты, среди бедняков?

Ну нет! Он может пожалеть бедных, но отдать свой дом, свою мастерскую, свои книги и редкости? Боже избави!

Когда Дюрер возвращался в Нюрнберг, он с нетерпением ждал встречи с Пиркгеймером, мечтал, что обо всем поговорит с ним, обо всем его расспросит, и все станет понятнее. Тот со столькими учеными переписывается, столько читает, так мудр и образован! Кто, как не Вилибальд, может растолковать, что происходит на родине. Но и сам Пиркгеймер был в это время в растерянности. Когда-то он приветствовал первые выступления Лютера. Думал, что тот хочет реформировать церковь в духе идей гуманизма. Прошло немного времени, и он понял, что ошибался.

Однако Пиркгеймера, который и не так-то долго был сторонником Лютера, уже начали преследовать, связывая его имя с именем Лютера. Один из его врагов, а врагов у Пиркгеймера было много, включил его, а заодно и его друга Лазаруса Шпенглера в буллу, грозившую отлучением от церкви Лютеру и его сторонникам. Это произошло, когда Дюрер еще был в Нидерландах, и сильно его встревожило. Нелегко узнать, что твоему другу и твоему близкому знакомому грозит отлучение. Ведь за отлучением неизбежно последует и объявление вне закона!

Тщетно писали Пиркгеймер и Шпенглер опровержения и ходатайства, безуспешно просили о снисхождении к ним влиятельнейшие люди. Противник Пиркгеймера, известный богослов Экк, предполагал (ошибочно), что тот сочинил на него сатиру, а сатира была преядовитой. Сводя счеты, он нарочно затянул разбирательство возражений до тех пор, пока папа не обнародовал буллу, отлучавшую от церкви Лютера и его единомышленников, среди них — Пиркгеймера и Шпенглера.

Совет Нюрнберга, хотя среди его членов и были люди, склонявшиеся к идеям умеренной Реформации, не мог делать вида, что ничего не случилось. Прежде всего он запретил типографщикам города печатать сочинения Лютера, члену Совета Пиркгеймеру порекомендовал, а от секретаря Совета Шпенглера потребовал, чтобы те отреклись от Лютера, которого Рим признал еретиком. Только в этом случае Совет сможет заступиться за них.