Однако на этом сломалось даже следственное управление МВД. С таким составом выводить человека на суд было нельзя. Тогда Борисова отправили на психэкспертизу, где, как и ожидалось, признали невменяемым.

Так Борисов оказался у нас. В СПБ психиатры быстро все поняли. Быстро перевели в Шестое отделение, нейролептиками особо не кормили, просидел он примерно полтора года, бродя из камеры в камеру и нудя насчет своей несчастной судьбы.

Все это время жена Борисова добивала прокуратуру и прочие парные и непарные государственные органы жалобами. Очень хотелось посмотреть на ту женщину, которая ради своего некрасивого, заурядного мужа с отвратным характером в одиночку полтора года вела войну с великой державой с настойчивостью Рональда Рейгана — и не без риска. Это должна была быть настоящая любовь без оглядки на недостатки ее объекта и вообще без оглядки — «расшибись оно все». Если бы с женой Борисова познакомился Некрасов, то написал бы поэму «Русские женщины» о ней, а не о княгинях, которые приезжали в Нерчинск с пианино.

Впрочем, загадка этой любви легко разгадывалась: Борисов был идеальным мужем. Со своей женой он учился еще в школе и, кажется, никогда с ней не разлучался до той злосчастной поездки в Москву. Говоря о себе, Борисов как-то совершенно естественно использовал «мы», и не было ситуации, в которой он оказывался бы без жены либо просто без мыслей о ней.

В итоге неизвестно где, но было принято решение от Борисова поскорее избавиться. Сделали это каким-то образом между комиссиями, видимо, составив заключение задним числом.

Так Виктор Иванович Борисов, 1948 года рождения, стал единственным зэком Благовещенской СПБ, которого выпустили на волю всего через полтора года. Освобождение произошло стремительно. Утром его вещи принесли из тюремной каптерки, а уже после обеда Борисов вышел на свободу. Сразу через вахту — минуя обязательный срок принудки в обычной психбольнице. Говорили, что у вахты его встречала жена.

Случай был уникальным, однако далеко не таковыми были другие ситуации — когда зэковские вещи, замызганные по тюрьмам и этапам, оставались в каптерке СИЗО не востребованными никогда. Там, куда «выписывался» зэк, они ему были не нужны.

Совсем недавно, в позапрошлую баню, Шестое отделение замешкалось в предбаннике, пытаясь выбрать из кучи драных пижам что-то более-менее приличное и подходящее по размерам. Из-за промедления на выходе встретились с зэками Седьмого отделения — баня запаздывала, и зэков подгонял бывший дежурным врачом Прокопчук. Вопреки обыкновению — ибо обычно психиатры в бане не показывались — Прокопчук проявился сам и орал на зэков: «Быстрее! Быстрее!»