— Столько ролей, сыгранных в достаточно юном возрасте! Всё это придавало уверенности? Или это какая-то параллельная реальность для тебя была?

— Ты знаешь, я всегда в себе сомневалась.

— А ощущение было, что ты не сомневалась ни на йоту.

— Ну правильно, то, что у меня написано на лице и то, что на самом деле, это две разные правды жизни. И вплоть до последнего времени были страшные сомнения. Только сейчас я стала чуть-чуть спокойнее. Как-то решила, ну уж чего сомневаться, я в этой профессии существую и, в общем, надо просто работать и работать, и никому ничего не доказывать. Вплоть до окончания института я вообще не понимала надо ли мне заниматься этой профессией. Уже играла главную роль в спектакле «Вечность и еще один день» Павича на Основной сцене Художественного театра, и не знала, что в этой профессии делаю. Я должна остаться или уйти?

— Ну подожди. В театральный институт ты что, пошла по инерции? Мама актриса, папа, Юрий Мороз, актер, а впоследствии кинорежиссер.

— Нет, я пошла не по инерции. Я пошла по собственной упертости, мне кажется. Потому что я смотрела на родителей, понимала, что они какие-то фантастические профессионалы, невероятно интересные люди. Они всё время рассказывали о своих великих учителях в профессии Динаре Асановой, Сергее Герасимове. И вот эти разговоры в семье, какие-то высокие ценности, о которых они говорили, казались мне недосягаемо высокой планкой. Я была уверена, что у меня никогда так не получится. Хотя мне очень этого хотелось. И если бы не Георгий Николаевич Данелия, который утвердил меня в свой фильм «Фортуна», чего я совершенно не ожидала, — ничего бы и не произошло. Я ведь вообще не подходила на эту роль, я была очень маленькая, мне было всего пятнадцать лет. А я там по сценарию замуж выхожу за героя Леши Кравченко! Короче, если бы Данелия не утвердил меня в картину, я бы никогда не получила даже долю надежды, чтобы поступать в театральный.

— Ну а родители наверняка чувствовали, есть у дочки способности или нет. Тем более что они общались с тобой всегда на равных.

— Совершенно верно, общались. Но они как любые нормальные актерские родители не хотели, чтобы ребенок пошел по их стопам. И я их понимаю. К тому же, родители пережили вот этот «перестроечный» жуткий период в стране, когда актерская профессия умерла, кино практически не снималось. Когда я уже оказалась во взрослом возрасте, то вдруг осознала, что моя мама в 32 года, — когда, казалось бы, самый активный, самый крутой период творческий должен быть, — вдруг потеряла все. Это же страшное дело. У папы немножко другая история, он все-таки стал режиссером. Поэтому, естественно, я понимаю их, когда они не хотели, чтобы я шла по их стопам. Они не знали, что меня может ожидать. Но когда возникла картина «Фортуна», стало понятно, что увести меня в другую сторону не удалось. И мама тогда развела руками и сказала: «Ну что ж, получишь хорошее гуманитарное образование. Иди с богом, поступай». Ну и я пошла поступать и поступила, и продолжала сниматься. И, в общем, с той поры максимальный перерыв, который у меня был в профессии, без съемок или репетиций — это полгода.