— В профессии, мне кажется, ты всегда такая пионерка: всё должно быть на пять с плюсом.

— Пионерка — нехорошее слово. (Улыбается.) Хотя, может, ты и прав. Но с возрастом этого становится чуть меньше. Во мне сидит этот страх не облажаться. Наверное, только в последние какие-то пару лет он стал чуть-чуть исчезать. Особенно на сцене. А так… У меня была гениальная совершенно история с Виктором Гвоздицким, с которым я имела счастье партнерствовать несколько раз в Художественном театре. Спектакль «Вечность и еще один день». Мне 18 лет, у меня главная роль, я сижу за сценой, настраиваюсь на свой выход — там спектакль начинается без меня. И я понимаю, что нахожусь в каком-то жутком состоянии, я нервничаю, повторяю текст. Проходит мимо Гвоздицкий. Смотрит на меня и говорит: «Дашенька, дайте себе право на ошибку». Я это запомнила на всю жизнь.

— Вот-вот!

— Это же вопрос не закомплексованности, — мол, сейчас я вам всем докажу, на что способна — а неумения вовремя расслабить свой организм. Это то, чему нас учил Константин Богомолов: отпустить себя, выдохнуть. И это самое прекрасное, что, наверное, может с тобой произойти в профессии, когда ты способен позволить себе отпустить ситуацию. Спектакль ведь не самолет, каждый раз он взлетать не должен, как говорил великий Някрошюс.

— Ты довольно быстро нашла с Богомоловым общий язык и на целое десятилетие стала его главной артисткой.

— Ты знаешь, это забавная вещь. Я понимаю, что до встречи с Костей я просто куда-то слепо шла в профессии. В какой-то момент я поняла, что ну да, меня многому научили в Школе-студии, я такая готовенькая артистка, надо плакать — буду плакать, надо смеяться, быть веселой — легко сыграю и это. Пионерка, как ты говоришь. Но в какой-то момент… Вот я играла спектакль «Живи и помни» по Распутину…

— Я видел этот спектакль в Художественном театре. Такая драматическая история любви в годы войны. Ты была там Настеной. И в твоем исполнении эта роль обрела по-настоящему трагическое звучание.

— А у меня самой были другие эмоции. Вот я рыдаю на сцене, а внутри пустота полная. Выхолощенность. Я это прямо отчетливо почувствовала однажды. И поняла, что пришла в точку невозврата, когда мне буквально стало стыдно за то, что я делаю. Я обманываю себя, свою природу, зрителей, и вообще всё это ужас какой-то. Как быть? И так получилось, что как раз в то время я познакомилась с Костей Богомоловым, и через некоторое время мы стали вместе работать. Он предложил какой-то совсем иной способ существования в профессии, вообще что-то кардинально другое. Я не понимала, что это. Но я интуитивно чувствовала, что так мне явно лучше. Сейчас уже через десять лет нашей совместной работы и его бесконечного прессинга, тренинга, обучения, похвалы, еще чего-то я, наконец, начинаю видеть результаты, которых я бы никогда в жизни, ни при каких других обстоятельствах не добилась бы. И сейчас, благодаря Косте в большей степени, я являюсь тем, что представляю собой в профессии.