Подводя предварительные итоги, можно сказать, что, конечно, рецепция, да ещё такая субъективная, как у Сосноры, больше говорит о реципиенте, чем о тех, кого он оспаривает. Выбор ключевого образа — муравья и последовательная система антитез (намеренно реминисцентных или просто типологически совпадающих образов) позволяет с уверенностью говорить о том, что Соснора не принимал гармонизирующую тенденцию творчества Окуджавы и возвышение «малых сих». Намного ближе Сосноре тип личности Высоцкого, и это отмечено в высказываниях о «русском дуэнде». А вот почему он не видел поэтического мастерства, высокой и даже прихотливой стихотворной техники барда, об этом можно только догадываться. Думается, что дальнейший сравнительный типологический анализ одноимённых образов и мотивов Сосноры и Окуджавы, Сосноры и Высоцкого, Сосноры и Городницкого откроет гораздо больше соответствий, чем непримиримых расхождений.
С. М. Шаулов «СЛУЖИЛИ ДВА ТОВАРИЩА…»: КОНТЕКСТ И ПОДТЕКСТ
«СЛУЖИЛИ ДВА ТОВАРИЩА…»: КОНТЕКСТ И ПОДТЕКСТ
Предлагаемая вниманию читателя статья имеет целью дополнить мысль о барочной типологии концепции человека в лирике Высоцкого, давно (1999) автором высказанную, но оставшуюся, среди прочего, коротким абзацем из «“Высоцкого” барокко», без изменений переходившим в разные издания[467]. В качестве такого дополнения предлагается рассмотреть контекстно-подтекстовые связи одного события из относительно недавней истории нашей культуры и — в творческой биографии поэта.
Коротко, концепция, о которой идёт речь, состоит в том, что в определённых сюжетно-лирических состояниях человек Высоцкого так же, как «человек барокко, обнаруживает несводимость собственной личности к себе» [468]: «кажется мне — // Это я не вернулся из боя»[469], «дострелил меня, — // Убив того, который не стрелял»[470], «когда ты без кожи останешься вдруг // Оттого, что убили — его, не тебя»[471] и т. п. Иными словами, человек вдруг чувствует, что его личность не ограничена его собственным, единичным, существованием. Само по себе это переживание внутреннего человека, «бесконечно превосходящего» (Паскаль) себя внешнего, имеет глубокие христологические и мистико-философские корни в европейском культурно-историческом процессе, но мы затронем временной слой около 400 лет. Нас продолжает интересовать давно поставленный и как будто частный вопрос, — откуда эта концепция у Высоцкого, но и, как водится, — стоит приподнять «занавес за краешек», как обнаруживается, какая это «старая, тяжёлая кулиса».