Вчера он очень тревожился о том, приходили ли погорелые из дальней деревни, для которых на днях он у меня взял 35 рублей, и еще просил, чтоб если кто к нему приходит с просьбами, то ему говорили об этом.

Прошлую ночь он провел ужасную: я была с ним вдвоем до семи часов утра. Он ни минуты не спал; боли в кишках. Позднее стала болеть грудь, я растерла ее камфарным спиртом, заложила ватой, и боль утихла. Потом появились боли в ногах, и они похолодели. Я растирала ему ноги тоже камфарным спиртом, завернула в теплое, и стало легче. Я была так счастлива, что могла облегчить его недуги! Температура была опять повышенная: от 36 и 2 поднялась до 37 и 3. Жар держался часа три, Л. Н. заснул, я ушла спать, потому что падала от усталости, и сменили меня сначала Коленька Ге, потом Маша.

Приехал сын Миша; Л. Н. с ним поговорил, спросил о жене и сказал, что большое счастье, что все его невестки такие хорошие и даже, как женщины, такие красивые, славные. Сережа сказал про брата своего Мишу: «Папа, Миша всё умнеет». И Л. Н. ответил: «Ну, слава богу, это ему очень нужно, – а потом спросил: – Кончил ли он свое мерзкое дело – военную службу?» Миша сказал, что «слава богу, совсем отбыл».

Сегодня сижу я в его комнате, читаю Евангелие, а в нем Львом Николаевичем отмечены те места, которые он считает важнейшими, и он мне говорит: «Вот как нарастают слова… В первом Евангелии сказано, что Христос просто крестился. Во втором наросли слова “И увидал небеса отверзтыми”, а в третьем уже – “Слышал слова: «Сей есть сын мой»” и т. д.»

Теперь Левочка мой спит – он еще жив, я могу его видеть, слышать, ходить за ним… А что будет после? Боже мой, какое непосильное горе, какой ужас жизнь без него, без этой привычной опоры любви, нравственной поддержки, ума и возбуждения лучших интересов в жизни…

Не знаю, в состоянии ли буду опять писать. Хочется записать всё, что касается его; всем, всем он нужен, и все его любят. Помоги, помоги, Господи, как невыносимо тяжело!..

14 июля. Не помню уже подробно всего. Приехала еще Таня с мужем; приезжал из Москвы доктор Щуровский, приезжало много друзей; телеграммы, письма, суета большого стечения детей, внуков, знакомых. Заботы без конца… Наконец заболела я: сильный жар целую ночь, ослабление деятельности сердца, пульс 52. Пролежала два дня совсем обессиленная. Теперь мне лучше. Живет у нас молодой врач Витт Николаевич Саввин, следит за пульсом Л. Н.: пульс при малейшей усталости учащается до 90 ударов. Сегодня Л. Н. сошел вниз, походил возле дома среди цветов и теперь лег уснуть на кушетке под кленом.