Впервые мы договорились встретиться и увиделись 28 января 1999 года на ганноверском вокзале. Он ехал на одно из своих публичных чтений. До того мы примерно год переписывались. Я не думаю, что он влюбился с первого взгляда. Но я его чем-то заинтересовала сначала… Но потом он влюбился. Влюбленный Горенштейн – это нечто необыкновенное. Я не могу сказать, что он долго был влюблен… Но он был влюблен, и ему это тáк шло!.. Он был такой забавный, такой и дурашливый, и веселый, и остроумный… И такой озорной! И ему это страшно всё шло. Он очень отличался от себя обыденного. И когда он пребывал в этом состоянии, то те, кто его знал, например, Мина Полянская или его переводчица Рената, они все говорили: «Мы его не узнаем». Когда приходил Александр Прошкин, то Фридрих, абсолютно его не стесняясь, меня то и дело нежно поглаживал по голове и спрашивал: «Правда, она похожа на Ахматову?» Почему-то ему так хотелось, чтобы я была похожа на Ахматову… И Мина говорила: «Да, мы такого Фридриха в жизни никогда не видели». И он в этот период был так воодушевлен и так интересно рассказывал… рассказывал много смешного, и я хохотала, а он как будто сердился и говорил: «Ну что ты так громко смеешься!», хотя на самом деле ему это нравилось. Ну а мне действительно было все время очень смешно.
Мне видится, что он даже на кухне, когда готовил, оставался писателем. Когда я потом у него гостила, он утром, в 7 утра, вставал и шел работать в кабинетик, и потом где-то в 12 выходил (а я за это время готовила завтрак). И вот он, когда выходил… Я знала, что, да, это Фридрих… Но он выходил – как Нефридрих. У него было такое лицо!.. Необыкновенное. И я ничего не придумываю. Вот точно у него было лицо, как будто он откуда-то… вернулся. Я смотрела в такие минуты на него, и мне хотелось эту его необыкновенную голову погладить. Во мне все время звучали слова «Гениальный копф (по-немецки Kopf – голова. –
Мы познакомились, он мне предложил снять фильм о бароне Унгерне. Фантастическая совершенно история, и это то, что необходимо прежде всего стране, нашему обществу необходимо. Мы уже прозевали это. Он долго об этом говорил, сначала по телефону, потом я прилетел на Берлинский фестиваль, участвовал в конкурсе, мы с ним встретились, познакомились. Я говорю: «Фридрих, есть человек, с которым я когда-то работал, делали «Ломоносова», он был тогда парторгом телевидения ГДР, а сейчас он крупный босс, по-моему, на ЦДФ. Мы с ним должны встретиться».