Впереди замаячили новые планы, и долгожданный кинофестиваль в Канне был уже на пороге… Как простой смертный, Андрей жаждал самого полного и тому же щедро оплаченного признания.

Но я не могла даже приблизительно вообразить, чем все-таки обернется для Тарковского этот фестиваль.

Я лично никак не сомневалась, что Андрей получит Пальмовую ветвь, прежде всего потому, что фильм казался мне выдающимся, а, кроме того, так или иначе, но он был достоин награды по совокупности всей своей творческой биографии и судьбы. Думаю, что Андрей тоже в этом не сомневался, а потому был особенно взволнован, тревожно приподнят, натянут, точно струна.

* * *

Из Амстердама я выехала на этот фестиваль с другом нашей семьи и переводчиком всех моих публикаций в Голландии Арьеном Аутерлинде. Он сумел взять на прокат «Форд» в гараже у своего дедушки, а потому подешевле, так как лишних денег у нас не было. Смекалка практичного западного человека подсказала ему еще одно решение, сокращавшее наши расходы — до Канн мы взялись подвести в Баланс, изумительное горное местечко во Франции, еще трех попутчиц-студенток, деливших с нами расходы на бензин…

Время на все это путешествие у Арьена было ограничено, так как была еще раньше запланирована другая поездка с его матерью в Чехословакию. Поэтому мы, еще не зная, в какой день будет показана «Ностальгия», решились выехать к началу фестиваля на свой страх и риск. Только после того, как мы подвезли наших попутчиц к чудесной ферме, где они собирались отдыхать, мы подрулили к какому-то близлежащему крошечному городку, отыскали в нем автомат, чтобы позвонить Тарковским в Рим и уточнить время демонстрации в Канне «Ностальгии». Но к нашему ужасу выяснилось, что просмотр назначен на последний день конкурсного показа… То есть это означало, что Арьен уже не сумеет быть на конкурсном показе, а я была связана с ним машиной, на которой, конечно, мы собирались вместе вернуться… То есть наши планы рушились…

И нам было совершенно не по карману ехать сразу в до-рогущий Канн, чтобы провести там еще неделю просто так, ожидая просмотра. Мы были страшно разочарованы, но тогда Лариса предложила нам сначала приехать к ним в Рим, погостить у них несколько дней, чтобы потом двинуться в Канн. Весь этот новый маршрут выглядел столь заманчиво, что Арьен решился проделать его даже без просмотра «Ностальгии». И первую ночь на пути в Рим Арьен наметил провести у своего приятеля в Турине, которому мы дозвонились, и он услужливо согласился нас принять…

Ближайший переезд из Баланса в Турин лежал теперь для нас через франко-итальянскую границу в Альпах. Путешествие становилось, с одной стороны, утомительным, но, с другой стороны, еще более сказочно прекрасным. Хотя, как вскоре выяснилось, вовсе для нас небезопасным. Когда мы оказались на горных дорогах-серпантино, то на каждом повороте я, задыхаясь от восторга, неустанно восклицала: «Арьен! Посмотри направо, какая немыслимая красотища!», как будто забыв за границей о своей фобии, боязни высоты. Очень странно, но первое время жизни в Голландии у меня было совершенно обманчивое ощущение, что здесь никогда никаких несчастных случаев не бывает вообще. После моего очередного восторженного восклицания на очередном повороте дороги, Арьен, не поворачиваясь ко мне, сдержанно усмирил мой пыл: «Я не могу туда смотреть, иначе мы свалимся». Боже мой, оказывается он тоже боится высоты, но не забылся, как я, а ему-то нужно было вести машину…