Разумеется, Одесса знала. В мае похождения Кэша попали на первые полосы луисвиллских газет. Он прохлаждался с двумя друзьями в забегаловке «Курятник Билли Лимпа», когда порог переступила женщина. «Ну, держите меня семеро», – сказал Клей своим друзьям, приметив незнакомку. Согласно «Louisville Courier-Journal», когда Кэш вышел наружу, женщина ударила его ножом в грудь.

Первый год совместной жизни Белинда и Мухаммед Али по большей части провели в Саут-Сайде Чикаго, в кирпичном доме площадью 400 квадратных метров на углу 85-й улицы и бульвара Джеффри. Рахман, который, как всегда, по пятам следовал за своим старшим братом, снял квартиру в нескольких кварталах неподалеку. Дом Белинды и Мухаммеда принадлежал Герберту Мухаммаду или был им арендован, но Элайджа Мухаммад приказал Герберту передать его Али. В нем были две спальни, одна ванная, ковровое покрытие от стены до стены, синий бархатный диван и цветной телевизор, который располагался внутри мраморного камина напротив дивана.

Однажды утром к нему наведался репортер из журнала Esquire. Али с голым торсом развалился на диване, поглаживая свой проклюнувшийся животик. По телевизору показывали телевикторину, которая полностью захватила внимание Али. Боксер похвастался своими новыми гаджетами: маленький пульт дистанционного управления, который позволял ему изменять громкость телевизора, не вставая с места. Идеально для тех случаев, когда брата или Бундини Брауна не было поблизости. Али не сводил глаз с экрана, попутно пытаясь убедить своего посетителя, что даже в изгнании у него много дел. «Сегодня вечером, – сказал Али, – устраивают большой мюзикл и хотят, чтобы я сказал пару слов. Еще мне позвонили из одного колледжа в Хартфорде, я забыл его название, хотят, чтобы я приехал… Всегда что-то, да есть… Я нарасхват». Создавалось впечатление, что Али без вопросов принял бы любое формальное приглашение, даже если от него потребовалось бы просто открыть конверт, стоя на сцене.

Позади камина находилась зеркальная стенка, и время от времени Али поглядывал на нее, чтобы проверить, производят ли его слова должный эффект на собеседника. «Я просто не могу прохлаждаться без дела. Ведь я не представляю бокс – я борюсь за свои убеждения и всецело поддерживаю свободу черных людей. Естественно, что ко мне приходят единомышленники, которые борются с тем же врагом, но в меньших масштабах. – Затем он перешел на шепот, цитируя среднего темнокожего: – Ты говоришь за меня, брат, ты говоришь за меня. Я работаю на белого человека, но ты говоришь за меня. – Он опять повысил голос. – Поэтому я выступаю на сотне разных мероприятий и никогда не откажусь от приглашения, пока я говорю во имя свободы».