Легко было представить, что Али так и будет путешествовать по миру, получать гонорары за выступления или рекламу, давать интервью, натягивать боксерские шорты, чтобы боксировать пару раундов, рассказывать анекдоты. (Один из его любимых на то время: «Что сказал Авраам Линкольн, когда проснулся после трехдневного пьянства? Он сказал: “Кого-кого я освободил?”») Пока он делал людей счастливыми, Али сам казался счастливым. Во время интервью в Новой Зеландии одному из дикторов пришлось извиниться перед аудиторией за то, что остальные запланированные новости будут отложены, потому что Али затянул интервью более чем на восемьдесят минут, рассказывая про свою карьеру и жизнь.

«Я завязал с боксом, – поклялся он. – Вы больше никогда не увидите меня на ринге».

Но он сказал, что продолжит проводить показательные бои еще десять лет, чтобы молодое поколение всегда помнило его имя и знало, что он был «величайшим бойцом всех времен, самым обсуждаемым боксером всех времен, самым противоречивым, самым быстрым и самым красивым, мастером танца и величайшим кулачным бойцом в истории целого мира», как он сказал одному интервьюеру во время турне. Он сделал паузу, чтобы полюбоваться своим изображением на телевизионном мониторе, засмеялся и попросил оператора навести на него крупный план. Он сказал, что с нетерпением ждет продолжения своей жизни: «Посмотрите, как хорошо я чувствую себя на вашем шоу. Как я умею хвастаться и говорить. Я добился успеха и ухожу победителем. Если вы уходите проигравшим, вас это беспокоит… Я хочу уйти как чемпион, я хочу уйти в отставку как трехкратный чемпион… Я просто рад, что мне удалось уйти, оставаясь на вершине».

По возвращении со своего так называемого прощального тура Али снова объявил, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что он формально и официально ушел в отставку. Теперь титул чемпиона в тяжелом весе принадлежал его бывшему спарринг-партнеру Ларри Холмсу, который разрывал на части каждого своего соперника, демонстрируя проблески безупречной работы ног Али и джеб, который, возможно, был даже лучше, чем у его наставника.

Некоторые журналисты восприняли отставку Али с долей скептицизма, но Ред Смит, один из главных критиков Али, сердечно попрощался с боксером. «По правде говоря, – писал Смит, – Али был замечательным спортсменом, который, бесспорно, обладал куда большей скоростью, чем любой другой тяжеловес за всю историю спорта. Он был одаренным и изобретательным шоуменом, блистательным артистом. Али был возмутителем спокойствия, он дурачился и притворялся, компенсируя скоростью свои пробелы в понимании традиционных техник бокса. Он был хорошим панчером и мог выдержать больше ударов, чем любой из его современников. Бесспорно, он был хорошим бойцом, но настоящее великолепие он показал, лишь встретившись с Джо Фрейзером, который смог вытащить из него чемпиона… Он защищал титул чаще, чем любой другой тяжеловес, и победил рекордное количество боксеров-“мешков”, начиная с Листона. Что бы ни случилось на их первой встрече, но когда они снова встретились в Льюистоне, Листон ударил в грязь лицом. Это было ясно как божий день, и комментарии здесь излишни. После Манилы Али сражался не очень хорошо, хотя в восьми из этих боев его объявили победителем. Пришло время прощаться. Жизнь продолжается, с этим ничего не поделаешь. Он был украшением боксерского ринга. Если он и задержался слишком долго, так это отчасти потому, что нам было очень неприятно отпускать его».