В сентябре я поехал в Якутск выгрузить наши вещи из «уазика» в будущий дом, и, к моему печальному удивлению, заметил, что мыши обжили мою машину. В углах – мышиный помет, а когда я попытался сесть на место водителя, получил оживленное сопротивление – мышь выпрыгнула из обогревателя. Пришлось разбросать по машине оранжевые пакетики с ядом.

После Рождества в Хельсинки мы уже были готовы к поездке. В этот раз мы, правда, летели в Якутск не через Россию, а зашли с тыла – со стороны Южной Кореи. У «Якутских авиалиний» раз в неделю летал прямой самолет из Сеула. Многие образованные якуты считают Южную Корею неким азиатским образцом для подражания. В университете много связей с корейцами, и те, кто побогаче, ездят поправлять здоровье в южнокорейские клиники. В очереди на регистрацию в огромном сеульском аэропорту на сердце вдруг стало по-домашнему тепло. Все молчали, но по лицам, по одежде и языку тела было очевидно, что в очереди точно стояли не корейцы, а якуты. Потом я заметил в толпе знакомых и поздоровался.

Между Кореей и Республикой Саха нет разницы во времени, но рейс наш был в полночь, и в Якутск мы прилетели рано утром с джетлагом. На пограничном и таможенном контроле мы так долго ждали, что наш младший, ко всеобщему ужасу, взял и заснул прямо на полу терминала.

На парковке нас уже ждала синяя «Субару» и наш постоянный водитель – мадам Лена. До Тёхтюра 43 километра, но на машине нам туда было не добраться: наш путь был прерван проколом колеса посреди дороги. В багажнике не оказалось запасного, и Лена стала посылать крики о помощи в группы Whatsapp: «Два взрослых и три ребенка на дороге у Табагинской развилки, надо довезти в Тёхтюр. Максимальный репост!» Январское утро в –40 градусов начинало светлеть, красное якутское солнце уже успело выйти из-за холма. Через полтора часа Ленин друг по извозу подобрал нас в свою маршрутку. Когда машина в ярком утреннем свете прошуршала по снежной дороге Тёхтюра, мы, убитые усталостью, еле продрали глаза. Дети удивлялись возникшим за окном знакомым местам.

Мы сразу обжились в новом доме. Он находился на знакомой нам улице Каландарашвили, всего в шести домах от прежнего. У нас две комнаты, кухня и просторная прихожая. Дом был поменьше, но для двух месяцев вполне подходящий. Внутри было тепло и без дополнительных жильцов: мышей и тараканов. Нашу жизнь охраняли новые амулеты: в дверном проеме висели домовой, сделанный из ниток, махалка-дэйбиир из конского волоса и заячья лапка.

Мы уже знали, что красивый дом – не самое главное, главное – найти хорошую хозяйку. Веселая Люция вернула нам веру в якутское гостеприимство. Она воспитательница детского сада на пенсии, живет вместе с мужем, трактористом Алексеем, в том же дворе. Она приносила нам блины, морс, суп с мясом, жаркое из мяса жеребенка, картофельный салат и квашеную капусту. Нашему среднему сыну она дала унты. Разрешила мне работать за компьютером у них в доме, когда их самих не было. В деревенском сообществе Люцию любили. На праздник в честь Дня мужчин она в качестве особого приза получила целый мешок золотых карасей.