организованно передать в наше распоряжение весь личный состав, вооружение и всю боевую технику;

немедленно передать нам все оперативные документы главного командования;

прекратить всякие радиопереговоры.

Мы гарантируем безопасность всем находящимся и оказание немедленной медицинской помощи раненым и больным».

— Честно говоря, — добавил Михаил Степанович, — я очень опасался, что Паулюса мы не застанем в живых. Но нет, Ласкин мне звонил, говорит, что тот сдал личное оружие.

В это время с улицы донесся шум. Из окна мы увидели, что к домику Военного совета подкатила группа автомашин.

— Ну вот, кажется, и приехали, — сказал Михаил Степанович.

Его лицо сразу стало озабоченным и немного торжественным. В комнату прошли заместитель командующего Донским фронтом генерал-лейтенант К. П. Трубников, члены Военного совета армии З. Т. Сердюк, К. К. Абрамов, секретарь обкома партии В. Т. Прохватилов.

Ввели высокого, сгорбившегося военного в немецкой форме. Щеки впалые, глаза посажены глубоко. Это и был фельдмаршал Паулюс, командующий 6-й немецко-фашистской армией. Вместе с ним вошли его адъютант полковник Адам и начальник штаба генерал Шмидт.

Дверь в соседнюю комнату открыли. Там уже находилось десятка два корреспондентов центральных, областных, фронтовых и армейских газет. Комната была маленькая, и они стояли впритирку, вытягивая шеи, а весь дверной просвет казался стеной из фотообъективов.

Самое удобное место в комнате захватили кинорепортеры со своими аппаратами.

С помощью переводчика состоялся такой разговор:

Шумилов. Прошу предъявить свои документы.

Паулюс. Я имею солдатскую книжку.

Шумилов. Удостоверение о том, что вы, господин генерал-полковник, произведены в фельдмаршалы?

Паулюс. Такого удостоверения нет.