Так рисуется, в общем, положение Германии на основании здешних впечатлений и осведомлений. Нет сомнения, что если оно соответствует действительности и так и сознается самими немцами, то можно ожидать, что они проявят наибольшую уступчивость в переговорах на условиях, признаваемых нами приемлемыми. Казалось бы, что из этого следует сделать только один вывод для нас: быть как можно тверже и неуступчивее в наших требованиях и пойти на соглашение только, если всего добьемся.

Но в решении этой общей проблемы Германия – только одна сторона вопроса. Другие факторы имеют не менее решающее значение.

Первый из них – это все тот же пресловутый Восточный фронт. Нечего мне повторять, что я продолжаю стоять на той же точке зрения отрицательного к нему отношения. Оно усугубляется еще тем, что это все более и более фронт Учредительного собрания, т[о] е[сть] всей этой слякоти, которая неспособна возродить Россию. Пусть призвание союзников и, в частности, японцев, останется на совести кадетских Маниловых и их присных. Все это так; тем не менее, я не могу не считаться с возможностью осуществления этого фронта, как бы к нему не относился.

В связи с успехами союзников и общим ослаблением Германии, Восточный фронт может приобрести значение гораздо большее, чем можно было еще недавно думать. В ту минуту, когда я пишу эти строки, здесь нельзя судить, насколько серьезны приготовления к высадке и сосредоточению значительных сил в Маньчжурии и Сибири. По мнению лукомского, вопрос этот так или иначе выяснится в течение сентября. Если за это время не будут высажены достаточные первые силы, то всю операцию по климатическим условиям придется отложить до поздней весны будущего года. Это было бы равносильно тому, что мы не можем учитывать в этом случае восточный фронт как серьезный фактор в наших планах.

Если бы, наоборот, восточный фронт получил начало серьезного осуществления, тогда нельзя не поставить вопроса: в каком же положении оказалось бы правительство, опирающееся в Москве на соглашение с слабой Германией и с тылом в той части ныне оккупированных Германией губерний, где при помощи союзных денег вспыхнуло бы восстание? Где та сила, которая бы с этим справилась, и поможет ли в этом случае нам и Германия, хотя бы людям, стоящим у власти, пришлось бы молить ее о помощи?

Вот, что надо выяснить.

Я уже сослался на мнение лукомского, что картина может выясниться в течение сентября. Это же время не пройдет, Бог даст, даром для укрепления и роста наших сил, – Добровольческой армии и других новых формирований, о которых речь впереди. Есть и другие условия, которых я коснусь дальше, и которые делают желательным некоторую отсрочку до окончательного бесповоротного шага, который связал бы нас с Германией, причем пускай не останавливаются ни переговоры, ни приготовления.