Моя позиция была бы конечно неизмеримо сильнее, если б я мог сказать: «Вот вам деньги, идите за нами». Теперь же я являюсь с пустыми руками, но наполненный просьбами и советами. В январе этого года я уже успел испытать всю тягостность и фальшь такого положения. Но что же делать? Во всяком случае я намерен говорить приблизительно так: «Сейчас у нас денег нет, но они будут, как только окажется возможным заключить приемлемое для вас и для нас соглашение. Деньги же будут не немецкие, но без соглашения с Германией нельзя заключить займа. В свою очередь, мы не пойдем на соглашение, если не будем уверены, что нас поддержат русские силы. Будьте с нами, при этом тогда не замедлят найтись и средства».

Не знаю, насколько мои аргументы окажутся убедительными. Боюсь, что сейчас еще нельзя рассчитывать на переход Добровольческой армии открыто на нашу сторону. Главные мои усилия будут направлены на то, чтобы удержать ее от разрыва с Германией, который ее бы погубил и тем более осложнил нашу задачу. Надо выиграть время. На этой почве я заручился содействием выехавших на Дон H. Н. Львова и лукомского. Это также ратует в пользу указанной мною отсрочки окончательного связывающего шага. Если психология Добровольческой армии клонит ее в сторону союзников, то обстоятельства могут оказаться сильнее в другую сторону.

Во-первых, теперь существуют те же трудности, что и в январе, для материальной помощи со стороны союзников. Как провезти денежные знаки? я уже не говорю о материальном снабжении. В этом отношении Добровольческая армия стала в невольное противоречие сама с собой непримиримостью к немцам. Она не хочет иметь с ними ничего общего, не допускает и мысли о помощи от них, и в то же время получает снабжение от Донского казачества, которое само получает его от немцев. Стоит последним прекратить это снабжение, и Добровольческая армия сядет на мель. Еще труднее будет положение, если немцы займут Царицын[254]. Они уже предлагали казакам свое содействие для взятия этого города. Пока казаки отклонили предложение, но если немцы настоят на своем, Добровольческая армия будет фактически отрезана от союзников и от севера. С этой опасностью и с еще большею, а именно, что немцы пойдут на более решительные действия, если усилятся их подозрения на счет ориентации Добровольческой армии, нельзя не считаться. Лукомский вполне сознает это. Он думает, что пока Добровольческая армия очищает Кубань от большевиков, это скорее на руку немцам. Но как скоро она двинется на север, они ждать не будут.

Все это требует выяснения на месте.