Из Киева я вам писал, что всякое решение надо отложить до сентября, когда выяснится, состоится ли Восточный фронт. Если состоится, то я считал соглашение с Германией неосуществимым. Теперь можно считать выясненным, что Восточный фронт состоится, что с ним соединится и Добровольческая армия. Это было бы достаточно, но сюда надо присоединить, что Германия, видимо, также приняла решение. С одной стороны, она подписала с большевиками соглашение, закрепляющее Брестский договор{216}, с другой стороны, обмен тостов между императором Вильгельмом и гетманом в Берлине закрепляет самостийность Украины, следовательно, – политику балканизации{217} России.

Мы добросовестно и осторожно взвешивали все пути возрождения России. Не опасаясь упреков, которые навлекли на себя, останавливались и на возможности соглашения с Германией, как на самом безболезненном решении вопроса. Наша совесть чиста, но упорствовать дальше, настаивая на комбинации неосуществимой, невозможно. Ее надо снять с обсуждения, таково мое убеждение.

Теперь другой вопрос: можно ли и должно ли принять союзную ориентацию? На это ответить гораздо сложнее. Решение надо зрело взвесить и постараться принять его сообща. Можно, конечно, уйти от всякой деятельности и ответственности, но допустимо ли это в такую минуту? Ведь предоставив широкое поле другим и оставив Добровольческую армию с глазу на глас с «демократией», мы понесем такую же ответственность за бездействие, как и за работу, если от нее не устранимся.

Все это надо взвесить. Напишите мне, что думает Правый центр. Я еду в Крым, где повидаюсь с А. В. [Кривошеиным]. Оттуда также постараюсь вам написать. Мой адрес: Ялта, Симферопольское шоссе, дача Эрлангера, Бутеневым, для меня. Между прочим, не найдете ли возможным прислать сюда поскорее материал, который был выработан по разным вопросам управления. Меня очень об этом просили. Может быть, его даже привез бы сюда Д. М. [Щепкин]. Хорошо бы вступить в контакт с старыми друзьями. Должен сказать, что со стороны Степанова нашел искреннее желание сближения.

Если с рознью в ориентациях будет покончено, одной отравой в нашей жизни будет меньше.

Искренний привет всем.

Г. Т.

* * *

В Екатеринодар я попал в конце августа. Стояли жаркие душные дни. Город был переполнен. При помощи коменданта одного из городских районов я нашел себе угол в Кубанском войсковом собрании. Это был угол в буквальном смысле слова, ибо в одной, правда, большой комнате спали 6 человек и комната никогда не убиралась.

Екатеринодар в это время года производил недурное впечатление, хотя для южного города в нем было недостаточно зелени; про него нельзя было сказать, что «город утопает в зелени». Я любил ходить на базар. Приятно и красиво было смотреть на груды овощей, фруктов и винограда, которые ежедневно привозились из деревень. Ярко-красный лук и томаты, лиловые баклажаны, желтые дыни, зеленые грозди винограда и горы арбузов – все это напоминало своими красками восток и живо говорило о богатстве и обилии этого благословенного края.