Русским частям и учреждениям, расположенным в городе Одессе, французским командованием были назначены три направления: на Новороссийск, Константинополь и Констанцу, причем оба последних пункта должны были явиться лишь этапом для дальнейшего направления их в Сибирь к адмиралу Колчаку, что, по-видимому, совпадало с желанием генерала Шварца и некоторых политических партий, интриговавших против Добровольческой армии.

Для каждого направления было предоставлено по несколько транспортов.

Желая подготовить общественное мнение к факту оставления Одессы союзными войсками, генерал д’Ансельм издал приказ, в котором доводил до сведения населения, что ввиду невозможности подвезти в ближайшее время достаточного количества продовольствия, им принято решение уменьшить в Одессе число жителей путем ее частичной эвакуации. Этот приказ появился в газетах 21 марта. Одновременно все служащие в различных государственных и общественных учреждениях по требованию французского командования, были спрошены о том, куда бы они хотели выехать из Одессы, причем было предложено на выбор упомянутые три направления.

Есть данные предполагать, что приказ этот не явился полной неожиданностью для французского командования, так, например, полковник Фрейденберг, получив за неделю до эвакуации месячный отпуск, во Францию не уехал, дел своему заместителю полковнику Жермену не сдал и, по получении приказа об эвакуации, фактически взял все дело эвакуации в свои руки.

В первый же день эвакуация города приняла до нельзя беспорядочные формы; произошла полнейшая сумятица, прежде всего потому, что французы захватили себе несколько русских транспортов, ранее ими же самими предназначенных для эвакуации русских. Лица, которым были отведены места на захваченных транспортах, оказались за бортом и устремились на пароходы, оставшиеся еще в распоряжении русских властей. А в то же время управление Андро, не будучи в этом осведомлено, продолжало выдавать билеты на те именно транспорты, которые уже были захвачены французами.

В первый же день, 21 марта, началась эвакуация и французских войск, носившая сумбурный и панический характер.

Состояние французских войск, близкое к полной деморализации, тотчас же подняло дух местных большевиков. Немедленно проявил кипучую деятельность до тех пор существовавший лишь нелегально местный совдеп, который выпустил воззвание к населению, посадил во все банки комиссаров, наложивших запрет на хранившиеся там суммы и развил широкую агитацию среди рабочих.

Психика обывателя, благодаря происшедшим внезапным переменам, была настолько потрясена, что ко всем распоряжениям большевиков, как будущей власти, невольно относились внимательно. Судовые команды, подчинившись распоряжению большевицкого штаба, забастовали и сошли на берег, предварительно испортив на большинстве судов машины. Это окончательно осложнило эвакуацию.